Наш влюбленный Пушкин

Прекрасной юной незнакомкой,
Пленившей нежной чистотой.
На грациозной шее тонкой
У дамы крестик золотой.
Большие бархатные очи
Блистают, взор к себе маня.
Таится в них загадка ночи
И свет безоблачного дня.

Она, его не замечая,
Сидит у дальнего стола,
Где басню ей Крылов читает
Про слишком честного осла.
Весьма комично выраженье
Его добрейшего лица.
Она внимает с увлеченьем,
И до вертлявого юнца
Ей дела нет. На фраке лацкан
В раздумье Пушкин теребит.
«Послушай, друг мой Полторацкий, —
Соседу тихо говорит, —
Та незнакомка у камина
Прелестней Леды. Кто она?»
«Анета Керн, моя кузина
И генеральская жена.
Недавно с пожилым супругом
Она в столицу прибыла
И с радостью часы досуга,
Пока он ходит по делам, —
Приятель говорит поэту, —
Проводит здесь моя сестра,
У тётушки Елизаветы».
«Черты, достойные пера», —
Вздыхает Пушкин, с интересом
Следя глазами за игрой
Анеты милой: в краткой пьесе
Ей Клеопатры дали роль.

Идёт последняя картина:
В очаровательных руках
Она несёт цветов корзину,
Изображая смерть в глазах.
Подходит он небрежно к сцене,
Взглянув в корзину, молвит ей,
Указывая на кузена:
«А он, конечно, будет змей?»

Считая, что намёк нескромен,
Анета молча отошла.
Подали вскоре ужин в доме.
Усевшись близ её стола,
Он комплимент ей молвит лестный,
Слегка откинувшись назад:
«Как можно быть такой прелестной?!»
И пламенный бросает взгляд
На профиль девственно красивый,
На светлый локон на виске…
Заходит разговор шутливый
О рае, аде и грехе.
«Есть много женщин в безднах ада,
Весьма хорошеньких на вид.
Там можно поиграть в шарады», —
Лукаво Пушкин говорит.

«Спроси у Керн, – толкает друга, —
Не хочет ли она туда».
Но Анна отвечает сухо,
Что не желает никогда.
Приятель хитро вопрошает:
«Ну как же, Пушкин, ты теперь?»
Поэт мгновенно отвечает:
«Я передумал и, поверь,
Не жажду в ад, где дам немало,
На вид хорошеньких притом…»

Окончен ужин запоздалый,
Все гости покидают дом.
С кузеном Анна уезжает,
И Пушкин, стоя у дверей,
Их долгим взглядом провожает.
«Зачем не я в карете с ней», —
Он думает, воображая,
Что друг остался у ворот,
А он, от наслажденья тая,
Домой красавицу везёт…

II 1825 год