Наш Современник, 2007 № 06

Как рассказывал потом Лемской, у него отнялись ноги, руки, пропала речь. В голове пронеслось: “Хана!”

Но чудо: что-то затрещало сзади… Это крушил все вокруг “динозавр”.

Мгновение - и полицаи в камуфляже куда-то исчезли, а его схватил за шиворот Бураков.

- За кем ты погнался?

- За…

Бураков тащил и пинал однополчанина.

- За кем…

Когда мне рассказали, я вызвал к себе Лемского.

- Заруби себе на носу: никогда ни при каких обстоятельствах от других не отделяться!

- Но я… - лепетал тот.

- Чем могла закончиться твоя самодеятельность?..

Конечно, если бы это коснулось Буракова, я бы промолчал. Аркадий в подобной ситуации, вместо того, чтобы самому попасть в плен, взял бы в плен сам.

Нам тогда здорово помогали самодельные броневики приднестровцев “Медведь”, “Кит” и “Аврора”, которые въезжали в расположение врага. А с кузовов поливали пулеметы, наводя ужас, быть может, больший, чем тачанки в гражданскую войну. Но у противника с бронетехникой дела обстояли лучше, она у него была не самодельная, а серийного производства. Как-то утром он обрушил шквальный огонь, в атаку один за другим полезли бронетранспортеры. Мы ожесточенно сопротивлялись, но все равно в тыл прорвалось несколько бронемашин.

Группу казаков отправили патрулировать вдоль Днестра. Дорога шла поверху, параллельно реке, а к низу тянулся волнистый спуск.

Вдруг из низины показался бронетранспортер.

- Смотри, чья морда! - Бураков заметил лезшую на пригорок машину.

Казаки обомлели.

Бронетранспортер шел нагло. Видимо, сидящие в нем не сомневались, что одной очередью срежут донцов.

Бураков прыгнул в канаву:

- Бронебойно-зажигательными!

Вот где пригодились трехлинейки. Один выстрел, второй… БТР ускорял ход. Оставалось метров сто.

БТР “плевался” - по бровке вокруг казаков взметнулась смешанная со снегом земля.

- Сейчас достанет!

Казаки дали очередной залп. Бронебойно-зажигательные прошили броню машины. БТР еще некоторое время шел, а потом свернул и ткнулся в придорожную глыбу.

Казаки подбежали, открыли люк: водитель и пулеметчик убиты, их обыскали, нашли удостоверения полицейских и румынские паспорта.

- Наемники!

- А мы кто? - спросил Лемской.

- Болван! Мы братьям помогаем! - покрутил его за ухо Бураков.

Осмотрели бронемашину. Оказалось, чехословацкой сборки. Но такой техники в регионе не было. Выходило, что бронетранспортер поставили из-за границы. Скорее всего, из Румынии. При мысли, что на маленькое Приднестровье навалилась не только Молдова, но и Румыния, стало не по себе.

Из штаба запросили: кто подбил бронетранспортер? Но стреляли многие, а чьи пули угодили, не определишь. Так и доложили: общая работа.

Днестр - могучая река. Течет из Карпат и впадает в лиман. В верховьях зажата в узкой теснине, как горная река. Со всех сторон подбирает притоки. А ниже Тирасполя выходит на равнину и расширяется до десятков километров. Вот какой собрат Дона отделил Приднестровье от Молдовы.

У Войска Донского здесь было две сотни: одна в Тирасполе, другая в Дубоссарах. В Дубоссарах сотней командовал казак из Волгодонска, потом он погиб в Югославии. А когда шли бои на Кошнице - это севернее Дубоссар - там его оглушило. Под каску залетела пуля. Он оказался как в колоколе - оглох, потерял речь.

Меня вызвал Ратиев:

- Принимай сотню!

Я не хотел командовать сотней. Взводным лучше. Каждый взводный знает, что делать, когда делать. А в сотне гнетет обязанность быть стрелочником, передаточным звеном команд: сверху вниз, снизу вверх. Понятное дело, без этого нельзя. Но взводным лучше.

Поупрямился, хотя сотню принял. Казаков прогоняло, можно сказать, через мясорубку боев. Именно на Кошнице решалась судьба Дубоссар. Оттуда “румыны” хотели взять город в “клещи”. В середине Кошницы возвышался курган, на котором стояла статуя пионера с горном и мемориальной доской. Высоту с горнистом так и называли - “Пионер”. Ее оседлала рота гвардейцев, а на левом фланге по окраине фруктового сада залегли донцы.

Нас безжалостно обстреливали. Надеялись, что казаки дрогнут. В атаку лезли бронетранспортеры, но нас выручали трехлинейки. Они окорачивали пыл противника.

- За Суворова!

- За Григория!

Вслед пулям летели крики казаков. Только в последний мартовский день мы подбили три бронетранспортёра.

За нашу и вашу свободу

Румыны озверели: прямой наводкой били из-за Днестра по жилым домам. Лезли по плотине, где держались казаки атамана Сафонова. Там и сложил голову атаман. От плотины через Дубоссары вверх к частному сектору тянулась дорога. С той стороны и раздался роковой выстрел сзади, в спину. Я приезжал в Дубоссары хоронить атамана. Его положили в гроб - атамана было не узнать: лицо успокоилось, морщины исчезли, он смотрел на нас как с иконы. Его отпели в церкви, под залп опустили в землю в скверике в центре города рядом с могилой майора Сипченко.

Уходили герои Приднестровья. Нашим долгом становилось драться за двоих, троих, четверых.

Не обходилось и без казусов. Как-то передали, что молдавский президент встретился с украинским.

Ко мне подошел казачок:

- Атаман! Надо давать деру!

- Как деру?

- Они договорятся. И ударят по нам с обеих сторон.