Наш Современник, 2007 № 02

Быть другом и соратником Вячеслава Михайловича Клыкова было не всегда удобно и даже не всегда безопасно. Наша поездка в Белград в 1991 году (небо над Югославией уже было закрыто блокадой, и мы добирались на поезде через Украину и Венгрию) вызвала истерию госпожи Митковой на НТВ. Отмежевываясь от Клыкова, тогдашнее козыревское российское посольство в Югославии в белградской прессе заявит, что делегация Международного фонда славянской письменности и культуры не представляет собой официальной России, что мы приехали как частные лица. В Крыму, куда мы приехали на Праздник славянской письменности и культуры, нас усадили в автобус и вместо Севастополя отвезли в полузаброшенный пансионат на берегу моря, севернее Евпатории, и, заблокировав все дороги, держали там до окончания праздника, потому что украинские власти почему-то решили, что Клыков приехал поднимать Андреевские флаги на Черноморском флоте, хотя это в наши планы совсем не входило. Да и в Москве: однажды ночуя у Клыкова в его кабинете, я ночью услышал шорох шагов: кто-то осторожно вошел в кабинет, прошел к столу, рылся в его ящиках. Я думал, что это Вячеслав Михайлович старается меня не разбудить, и не стал окликать. Но вот по лестнице послышались другие шаги, и копающийся в столе бросился к единственному окну, у которого стоял мой диван, перешагнув через меня на подоконник, спрыгнул на прилегающую к дому пристройку и побежал по крышам. Вошедший Вячеслав Михайлович включил свет: на моей простыне отпечатались следы грязных ботинок — на улице перед этим шел дождь, — ящики стола были открыты, всё в них было перевернуто, но остались нетронутыми лежащие сверху деньги…

Да, кое-кто его боялся, потому что в пору запланированного и удачно осуществляемого разъединения народов, в пору, когда слово “патриотизм” было отнесено к разряду ругательных, он, глубоко русский и православный человек, соединял народы и высоко поднимал знамя патриотизма, межнационального и межконфессионального российского согласия. Наконец, Международный фонд славянской письменности и культуры был наряду с Союзом писателей России учредителем, а сам Клыков — членом общественного совета журнала “Наш современник”, на сегодняшний день, несомненно, лучшего и самого бесстрашного журнала России.

После Клыкова остались памятники как в России, так и за ее пределами, своего рода путеводители — тем, на кого мы должны опираться в духовной борьбе за Россию: великим первоучителям славянства равноапостольным Кириллу и Мефодию, великим охранителям России святым Божьим угодникам Николаю Чудотворцу, Сергию Радонежскому, Серафиму Саровскому, Савве Сербскому, великим сынам России — Александру Пушкину, Федору Достоевскому, Ивану Бунину, Константину Батюшкову, Георгию Жукову, Николаю Рубцову, Василию Шукшину… Его Поклонный крест, несмотря ни на что, стоит на стыке России, Украины и Белоруссии, и каждый год десятки тысяч людей из трех республик собираются около него, по-прежнему чувствуя себя единым народом.

В статье митрополита Иоанна “Будь верен до смерти!” приведены еще такие святоотеческие слова: “Человек есть олицетворенный долг!” Это можно сказать и о Вячеславе Михайловиче Клыкове. Он свой долг перед Россией и перед славянством выполнил сполна.

Я полагаю, что смерть Вячеслава Михайловича Клыкова огорчила и некоторых, мягко скажем, либеральных демократов, выдвинувших против него несколько судебных исков, обвинявших его в том числе в разжигании так называемой межнациональной розни. Очень уж им хотелось увидеть Клыкова на скамье подсудимых, а может, даже в лагерной робе. А он вот “сбежал” от ветхозаветного правосудия.

Президент России В. В. Путин, не забывший поздравить с юбилеем шута Жванецкого, не выразил своего соболезнования по поводу кончины В. М. Клыкова ни Международному фонду славянской письменности и культуры, ни родным и близким. Может, не подсказали лукавые царедворцы, может, принципиально не захотел…

Владислав Швед, Сергей Стрыгин Тайны Катыни

Нет народа, о котором было бы придумано столько лжи и клеветы, как о русском народе.

Екатерина II Великая

“Катынью” вот уже более 60 лет называют события, связанные с трагической судьбой граждан довоенной Польши, пропавших на территории Советского Союза в 1939-41 гг. Самую многочисленную категорию среди них составляли бывшие польские офицеры.

Согласно рассекреченным в 1992 г. документам ЦК ВКП(б) и НКВД-КГБ СССР считается, что 21 857 пленных польских офицеров, полицейских, государственных чиновников и представителей интеллигенции, находившихся в советских лагерях и тюрьмах, в 1940 г. были расстреляны сотрудниками НКВД в Катынском лесу под Смоленском, в Калинине (Твери) и Харькове. С тех пор “Катынь” не только географическое название — это водораздел в польско-российских отношениях.