Наш Современник, 2006 № 11

— Будьте готовы выступить сегодня ночью, — приказал мне генерал. — Надеюсь, что скоро встретимся вот здесь, — генерал показал на карте обведённый красным карандашом порт в тылу неприятеля — он находился совсем близко, в каких-нибудь десяти километрах от Печенги. — Встретимся, Леонов, если отряд выполнит задачу. — Генерал показал карандашом на две линии, которыми были накрест перечёркнуты батареи егерей на мысе Крестовом: — Для наших десантных катеров эти батареи опаснее всех других. И они должны умолкнуть, чтобы не мешать морскому десанту достигнуть конечного пункта, — карандаш генерала своим остриём опять нацелился на вражеский порт Лиинхамари. — Вот где ключ от Печенги! Вы должны уничтожить батареи на мысе Крестовом и, таким образом, дать возможность нашим катерам с десантом прорваться к Лиинхамари. Об этом десанте знают в Москве. Вам ясна задача?

— Ясна, товарищ генерал!

— Желаю удачи.

И вот в куртках и болотных сапогах, а кто — в специальных комбинезонах, заправленных в шерстяные чулки, и в ботинках, покрыв головы непромокаемыми шлемами катерников, разведчики выстроились на причале. Провожать нас прибыл член Военного совета фронта контр-адмирал Николаев. Докладываю контр-адмиралу о готовности к посадке. Контр-адмирал медленно обходит строй разведчиков, старается в темноте разглядеть каждого и каждому жмёт руку. Голос его в ночной тиши звучит торжественно:

— В добрый путь, морские разведчики! Когда окажетесь там, на том берегу, — он поворачивает голову к морю, — то услышите гул канонады. Началось, друзья! Идёт великое наступление. А вы знаете, на какое дело идёте… Попутного вам ветра, дорогие товарищи!

Норд-вест гонит навстречу катеру крупную волну. Над головой собираются тучи. Они обложили всё небо, ещё больше сгущая мрак полярной ночи. Далеко впереди появляются и исчезают лучи прожекторов, обозначая землю. А берега не видно. Рассекая волны, катер идёт туда, где мечутся прожекторные лучи и откуда, пока едва слышно, доносится канонада.

В кромешной тьме ночи берега не видать. Катер замедляет ход, стопорит. Катерные матросы прыгают в ледяную воду и держат сходни, чтобы мы, разведчики, смогли сойти на берег посуху. Пожимаю руку капитану катера Борису Ляху.

— Хорошие у тебя ребята! — говорю я ему. — Поблагодари их.

Сбегаю по сходне и прыгаю на скользкие прибрежные камни. Наш путь на Крестовый начался.

В полночь штурмуем крутую сопку. Вырубаем ступени в граните скалы, взбираемся на вершину сопки и видим новые, ещё более крутые горы. Пересекаем засыпанную снегом равнину на вершине горы. Здесь опасно! Каждую минуту можно провалиться в невидимую под снегом расщелину. Приходится ползти по снегу. Здесь и отдыхаем, засыпавшись для маскировки снегом.

Радист Дмитрий Кажаев устанавливает связь со штабом. Нам сообщают, что хребет Муста-Тунтури очищен от неприятеля и пехотные части Карельского фронта вышли на дорогу к Петсамо. А мы всё ещё не дошли до Крестового! Командование требует ускорить движение.

Я приказал поднять людей. Рассказал об успехах наших войск, подбодрил уставших. И — снова в путь.

Смеркалось, когда впереди чёрной стеной навис над нами мыс Крестовый. Высоко забрались егеря со своими пушками! Оттуда им виден залив Петсамо и наш полуостров Рыбачий — всё простреливается стволами их дальнобойных орудий. Завтра в это время наши десантные катера начнут свой рейд в Лиинхамари мимо мыса Крестового. К этому времени он должен быть наш, хоть бы нам всем пришлось полечь здесь.

Бесшумно ползём меж больших и малых камней, подбираясь всё ближе к площадке мыса. И вдруг кто-то задел тонкую проволоку. Задребезжал один колокольчик, другой… В небо взметнулись серии разноцветных ракет, и слепящий глаза свет прижал нас к земле. Мы увидели прямо перед собой забор из колючей проволоки и вкопанный в землю барак за забором. И ещё мы заметили две пушки с задранными вверх стволами, которые медленно опускались в нашу сторону. Медлить было нельзя.

— Вперёд! — скомандовал я.

— Вперёд, североморцы! — подхватил мой клич замполит Иван Гузенков.

Скинули с себя стёганые куртки и кидаем их на колючую проволоку. Первым переваливает через колючку Павел Баринов. Высокий Гузенков с ходу перемахнул через проволоку, упал, отполз и тут же открыл огонь по дверям барака. А Иван Лысенков подбежал к железной крестовине, на которой висела проволока, нагнулся, сильным рывком поднял крестовину на плечи, поднялся во весь рост и, широко расставив ноги, крикнул:

— Вперёд, братва! Ныряй!

— Молодец, Лысенков!

Я проскочил в образовавшуюся под забором брешь.

Обгоняя меня, к бараку и пушкам, к блиндажам и землянкам бежали наши разведчики, гранатами и очередями из автоматов прокладывая себе путь.

…Стрельба затихла. К рассвету сопротивление последних очагов было подавлено. Первая батарея на вершине скалы была в наших руках. Но и мы понесли серьёзные потери. Пали смертью храбрых старшина Баринов и матрос Володя Фатькин, погиб комсорг Саша Манин, матрос Смирнов и наш доктор лейтенант Луппов. Было много раненых. Да, нелегко досталась нам эта батарея.