Наш Современник 2006 #1

Отрицать последнее — значит ломиться в открытую дверь; конечно, сегодня это популярное занятие, но всё-таки становится как-то не по себе при виде того, как порою неразличимо сходятся в своём отрицании не только советского периода отечественной истории, но и самих идеалов равенства и справедливости творцы убийственных для России либеральных реформ, обернувшихся ограблением и разрушением её национального достояния, и представители нашей Церкви. Поношения “семидесятилетнего лихолетья” стали почти ритуальными в праздничных патриарших посланиях, как и заявления о будто бы идущем у нас на глазах “возрождении России”. Это почти официальная позиция, как и осуждение самого пафоса борьбы за социальную справедливость (эта борьба, а не сама несправедливость, как то веками было на Руси, сегодня нередко прямо выдаётся за нечто греховное), что не могло, конечно, не наложить отпечатка на восприятие паствы. А особенно на позицию выступающих по проблемам глобализации тех православных исследователей и публицистов, которые настойчиво подчёркивают свою приверженность именно официально декларируемой церковной позиции¹.

Так надо ли удивляться, что из поля зрения при таком подходе почти исчезает социальный аспект процесса глобализации в том его виде, как он разворачивается ныне, выводя роковую и извечную проблему неравенства на совершенно новый, поистине глобальный уровень. Хотя эта проблема как раз и грозит стать едва ли не центральной в наступившем ХХI столетии. И такое невнимание к ней особенно удивительно в России, где пропасть между богатыми и бедными углубляется со скоростью едва ли не космической, а коэффициент разрыва уже приближается к мировому рекорду. По данным ООН, констатирующей увеличение такого разрыва в планетарном масштабе, в РФ за чертой бедности сегодня уже находится ²/₃ населения, зато, согласно другим источникам, в частности известному журналу “Форбс”, Россия по числу миллиардеров занимает второе после США место в мире; при этом количество их заметно увеличилось как раз за время пребывания у власти президента Путина. К слову сказать, по данным ряда источников, коррупция в сфере отношений власти и бизнеса с 2001 по 2005 год выросла почти в 10 раз — но, может быть, и это тоже нам предлагается счесть одним из признаков “возрождения России”?

На мой взгляд, однако, уместнее говорить о доминирующей тенденции к всестороннему разложению страны и углублению пропасти неравенства. Тенденции, поддержав которую Церковь тем самым поддержала и весь формируемый ею уклад национальной жизни, с грубым и откровенным поклонением маммоне и разделением всего населения страны на “элиту” и “бедных родственников”, как выразился недавно зам. главы администрации президента РФ В. Сурков. Не мелочась, число этих “родственников” он оценил в 120 миллионов, так что комментарии излишни. Но похоже, на уровне властей предержащих, не исключая и представителей иерархии РПЦ, никто не склонен задумываться над тем, до какой степени такой способ устроения общества ломает многовековые общенациональные представления о должном и не должном, праведном и греховном и каковы могут оказаться далеко идущие последствия подобной ломки.

Сегодня недовольство отброшенных за черту бедности двух третей населения прорывается сравнительно глухо, и в ставшей привычной ещё с конца 80-х годов минувшего столетия манере его легко третировать как проявление тупой “совковой” зависти ленивых и бездарных неудачников. Видимо, многим представляется, что так будет продолжаться бесконечно долго: русский народ терпелив сверх всякой меры! Однако, всматриваясь в жизнь страны или даже одного только московского мегаполиса — этого фокуса всех терзающих страну проблем и противоречий — не из загородных особняков или “элитных” кварталов, а с более близкого расстояния, нельзя не ощутить, как скапливается социальное раздражение. Рано или поздно оно начнёт искать выход, и кто знает, как и когда проявит себя. Не сомневаюсь, однако, что это будет нечто весьма отличное от той благостной картинки “стабилизации и всеобщей консолидации”, о которой так назойливо твердит официальная пропаганда. Политтехнологи не постеснялись даже (впрочем, о чём я?!) своё бутафорское “единение” подкрепить обращением к одной из самых значимых и достойных страниц нашей национальной истории; но они, похоже, плохо читали её вообще и историю Смутного времени в частности. Иначе помнили бы, что событиями того времени открывается век, названный “бунташным”, и что 1612 год вовсе не разрешил противоречий, разрывавших Русь. Так не слишком ли опрометчиво, в политтехнологическом задоре, была выбрана дата нового, наспех испечённого празднества? Ведь не сегодня сказано: “Какого духа вызываете, тот и отзовётся”.