Наш Современник, 2006 № 07

Примечательно, что не СССР, а США и Великобритания ещё на Тегеранской конференции 1943 г. вновь и вновь ставили вопрос о “раздроблении Германии”. Если Ф. Рузвельт выступал фактически за федерализацию Германии с максимальным ослаблением и уменьшением в своих размерах Пруссии при передаче отдельных районов Германии, прежде всего территории Кильского канала, Гамбурга, Рура и Саарской области, под контроль Объединённых Наций, то У. Черчилль помимо этого настаивал на государственном отделении южных провинций Германии — Баварии, Бадена, Вюртемберга, Палатината от Саара до Саксонии включительно и их включении в дунайскую конфедерацию¹.

Начиная с 1946 года “холодная война” брала своё. При ратификации 20 марта 1952 г. договора о мире с Японией, подписанного в Сан-Франциско 8 сентября 1951 г., сенат США попытался откреститься от ялтинских обязательств США, записав в резолюции:

“Сенат заявляет, что ничто, содержащееся в договоре, не должно умалять или нарушать в пользу Советского Союза права и интересы Японии или других союзных держав, как это определено в указанном договоре, в отношении Южного Сахалина и прилегающих к нему островов, Курильских островов, островов Хабоман, острова Шикотан… или передавать какое-либо право или преимущество, из него вытекающее, Советскому Союзу; а также ничто в указанном договоре… не подтверждает признания со стороны США никаких условий в отношении Советского Союза, содержащихся в так называемом “Ялтинском соглашении” по Японии от 11 февраля 1945 года”².

Случается, что даже отдельные российские исследователи, то ли в силу прояпонской предвзятости, то ли по причине элементарного незнания, утверждают, что если северные и средние Курильские острова до 1875 года входили в состав России, то “спорные южнокурильские острова всегда являлись японской территорией”³. Впрочем, эйфория Б. Н. Славинского и его единомышленников от того, что “по российско-японскому мирному договору, который признаёт подавляющее число стран мира, Россия получает Южный Сахалин и 18 островов Северных и Средних Курил, а Япония — только четыре южнокурильских острова”⁴, — это не правовая оценка, а политическая позиция. Антироссийская.

И всё же и Ялта, и Потсдам останутся символами разгрома фашизма и фашистской Германии, свидетельством всемирного признания выхода СССР на позиции сверхдержавы, основой нового устройства Европы и мира. Они означали провал длительных попыток Запада выстраивать европейский мировой порядок, направив немецкую экспансию на Восток. Именно тогда Россия перестала на время быть для Запада разменной картой в его интригах, а превратилась действительно в партнёра по руководству миром, хотя в партнёра и ненавистного.

Мальтийско-Мадридский мировой порядок

Во второй половине ХХ века две страны — Советский Союз и Соединённые Штаты Америки — предопределяли на международной арене политический климат, характер и формы межгосударственных отношений. Не приходится удивляться тому, что с исчезновением Советского Союза с политической карты мира его главный соперник попытался установить новый мировой порядок, в основе которого лежат его стандарты и его система политических, экономических и нравственных координат.

Ялтинско-Потсдамский миропорядок был далек от совершенства. В нем присутствовали две противоположные тенденции, представлявшие угрозу его существованию. Одна из них заключалась в том, чтобы закрепить сложившийся в послевоенной Европе баланс сил, включая гарантии незыблемости границ и сохранения территориальной целостности государств, вне зависимости от их принадлежности к той или иной социально-экономической и политической системе. Как известно, закрепление и политико-дипломатическое оформление этой тенденции произошло в Хельсинки в 1975 году. Тогда же появилась первая постоянно действующая внеблоковая структура обеспечения общеевропейской безопасности в форме Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, которая затем была преобразована в ОБСЕ.

Вторая тенденция, зародившаяся сразу после Потсдама, заключалась в стремлении западных стран, и прежде всего США, добиться пересмотра достигнутых соглашений и, соответственно, изменения баланса сил в свою пользу. Появление у США атомного оружия, недостаточно мотивированное с военной точки зрения его использование в финальной базе борьбы с Японией, наряду с последующими попытками сохранить за собой монополию в сфере ядерных вооружений, естественно, не могло не вызвать ответную реакцию СССР. Следствием стала безудержная, истощающая гонка вооружений, дополненная политико-психологическим и идеологическим противостоянием, получившая название “холодной войны”. Олицетворением этих противоречий была разделённая Германия.

На протяжении всех послевоенных десятилетий обе тенденции развивались параллельно, при недолговременном преобладании той или иной из них. Кто-то вспомнит обещание Н. Хрущёва во время его визита в США “закопать” капитализм, кто-то — заявление Р. Рейгана, объявившего Советский Союз “империей зла”, с которой надо бороться всеми доступными средствами.