Наш Современник, 2006 № 07

Ялтинско-Потсдамский мировой порядок был закреплён после Потсдама отдельными мирными договорами с Италией, Болгарией, Финляндией, Венгрией, Румынией (все 1947 г.), Японией (1951 г.).

СССР оставил за собой территории Латвии, Литвы, Эстонии. По советско-польскому договору о границе от 16 августа 1945 г. восточная граница Польши была установлена по “линии Керзона”, с некоторыми отклонениями в пользу Польши. В состав СССР вошли Западная Белоруссия и Западная Украина.

По договору от 29 июня 1945 г. между СССР и Чехословакией к СССР отошла территория Закарпатской Украины.

Границы Румынии были определены такими, как они существовали на 1 января 1941 г., за исключением румынско-венгерской границы. Советско-румынскую границу установили в соответствии с советско-румынским соглашением от 28 июня 1940 г. и советско-чехословацким соглашением от 29 июня 1945 г.

Финляндия в мирном договоре от 10 февраля 1947 г. подтвердила, что в соответствии с соглашением о перемирии от 19 сентября 1944 г. она возвратила Советскому Союзу область Петсамо (Печенга).

Италия, потеряв отошедшие к Югославии районы на восточном берегу Адриатики, благодаря позиции США и Великобритании вернула себе утраченный было Триест и всё западное побережье Истрии.

30 мая 1953 г. Советский Союз, денонсировавший 19 марта 1945 г. советско-турецкий договор о дружбе и нейтралитете от 17 декабря 1925 г. как не соответствующий новой обстановке и нуждающийся в серьёзном улучшении, вновь официально отказался от территориальных претензий к Турции.

Если по Кяхтинскому соглашению 1915 г. Внешняя Монголия входила в состав Китая в качестве автономной территории и Китай не признавал независимости Монгольской Народной Республики, провозглашённой после революции 1921 г., то при заключении 14 августа 1945 г. Договора между СССР и Китайской Республикой в соответствии с Крымским соглашением от 11 февраля 1945 г. был произведён обмен нотами о том, что после поражения Японии, при условии плебисцита народа Внешней Монголии, Китай признаёт её независимость. Соответствующий референдум был проведён в 1945 г. и в 1950 г. СССР и КНР констатировали обеспеченность независимости МНР.

В соответствии со ст. 2 Сан-Францискского мирного договора от 8 сентября 1951 г. с Японией, в основном завершившего формирование Ялтинско-Потсдамского мирового порядка, Япония отказалась от всех прав, правооснований и претензий: 1) на Корею, включая острова Квельпарт, порт Гамильтон и Дагелет; 2) на Формозу (Тайвань) и Пескадорские острова; 3) на Курильские острова и ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми она приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 г.; 4) на все свои подмандатные территории; 5) в отношении любой части Антарктического района, независимо от того, вытекали ли они из деятельности японских граждан или были получены иным образом; 6) на остров Спратли и острова Парасельские.

США получили от Японии под единоличную опеку острова Нансей Сето, расположенные к югу от 29 градусов северной широты (включая острова Рюкю и Дайто), Нампо Сету к югу от Сафу Ган (включая острова Бонин, остров Розарио и острова Волкано) и острова Парес Вела и Маркус.

Как бы ни относиться сегодня к Ялте и Потсдаму, следует признать, что мировой порядок в результате объединённых усилий стран антигитлеровской коалиции был установлен и при всех известных издержках просуществовал почти полвека. Это стало возможным прежде всего потому, что этот миропорядок представлял собой сбалансированную систему.

Крах системы колониализма произошёл в 60-е гг. ХХ в., но он был предрешён решениями лидеров стран антигитлеровской коалиции. Причём отнюдь не только по инициативе СССР. Характеризуя ту же Атлантическую хартию США и Великобритании, И. Броз Тито обоснованно подчёркивал, что она не означала расширения территорий за счёт других народов, не означала порабощения и угнетения других народов, а должна была означать свободное самоопределение народов¹.

Русско-французские, а затем советско-французские отношения традиционно формировали основные направления развития обстановки в Европе и в мире. Это было справедливо не только для тех исторических периодов, когда Россия и Франция были союзниками и партнёрами. Даже во времена, когда история разводила их на противоположные полюса мировой политики, отношениям между Москвой и Парижем всегда была присуща особая нота, нота доверительности и заинтересованности во взаимопонимании и сотрудничестве друг с другом.

В памяти до сих пор звучат мудрые слова де Голля, обратившегося к москвичам с балкона Моссовета во время его исторического визита в СССР в конце 60-х годов. Генерал, как никто другой из французских политиков, понимал, что страны связывают долгосрочные интересы. Де Голль сказал в тот день, что не он, а вечная Франция встречается здесь вновь с вечной Россией. Великий французский политик положил начало той послевоенной французской политике, которая умело учитывала и оберегала эти интересы, несмотря на членство в противостоящих блоках и идеологические разногласия.