А вот небольшой отрывок из статьи западной журналистки Кэролайн Мурхед: “Африка превратилась для детей в школу войны. Уганда, Бурунди, Заир, Ангола, Мозамбик, Либерия и Судан прошли через горнило гражданских войн… Детей, даже семилетних, вербуют, похищают, насильно заставляют служить в вооруженных отрядах… По слухам, в Либерии треть солдат составляют дети… Послушные, запуганные, зависимые, они становятся превосходными убийцами… Подрастая, эти дети с каждым днем становятся все сильней и безжалостней” (журнал “Индекс”, 1998 г.)
В России, слава Богу, пока до этого дело не дошло (хотя в Чечне и Дагестане дети тоже были втянуты в военный конфликт), но под влиянием агрессивных компьютерных игр, рок-музыки и прочих достижений цивилизации поколение next скорее вызывает желание от него защититься, нежели его защитить.
И потом, слухи про детей явно преувеличены. Несмотря на то, что на киевский Майдан в приказном порядке сгоняли старшеклассников, все же основную массу митингующих составляла молодежь. При чем тут дети? Здоровые лбы в татуировках и пирсингах целыми днями горланили, скакали козлом, мешали дорожному движению, угрожали тем прохожим, кто не спешил нацепить оранжевые повязки, громко матерились, хватали друг друга за разные места. Только что не совокуплялись перед камерой! Если выражаться юридическим языком, они систематически нарушали общественный порядок и оскорбляли общественную нравственность. За что по закону полагается привлекать к ответственности, а не раздавать нарушителям пиво и апельсины. Мало сказать, что на киевлян в течение многих недель оказывалось давление. Это было самое настоящее психическое насилие. Да, морду не били, не грабили, не убивали. (Все же не в Африке!) Но вспомните, как напрягаются взрослые люди, когда в вагон метро вваливается всего-то навсего стайка гогочущих подростков. Если они кого-то задирают, то только друг друга, и то в шутку. Но от этого гогота, от этой развязности людям становится не по себе, и они облегченно вздыхают, когда шумная компания выскакивает на своей остановке. Девиантное, отклоняющееся поведение в общественных местах всегда воспринимается как угроза и нервирует. Но в метро это длится всего несколько минут, а Киев жил в состоянии испуганного вагона четверть года. Кто подсчитал, какими психическими потерями это обернулось для населения? Во всяком случае, сумасшедшие дома украинской столицы переполнены и поныне.
Но даже если бы все проходило чинно-благородно, почему молодежь должна вершить судьбы страны? Количественное соотношение — и то не в пользу молодых. На Украине демографическая ситуация, между прочим, еще хуже, чем в России. Так что взрослых, пожилых и старых там куда больше, чем юных. И потом, разве юные граждане мудрее всех, опытней, образованней? Ясно, что нет. Тем более что в революционных массовках в Киеве, Тбилиси, Бишкеке и Андижане участвовала отнюдь не лучшая часть молодежи, а напротив — самые “отвязанные”. Им судьба страны вообще была “по барабану”. Этим переросткам просто хотелось потусоваться в свое удовольствие, но не за свой счет.
Так в чем же все-таки сила ряженых революционеров? Почему им уже в нескольких местах удалось одержать победу? Многие уверены, что свергнутая власть — тоже участница спектакля, соучастница переворота. А нам кажется, все не столь одномерно. Да, конечно, банковские счета на Западе. И судя по всему, силовики получили указание не противодействовать “оранжевой” толпе. Но, может, дело не только в сговоре, а в чем-то еще?
“Против лома нет приема…”
“Диктатор выглядывает из окна и видит не стройные ряды манифестантов со знаменами, а развеселую, яркую толпу с огромным плакатом, на котором написано обидное слово…”. Неизвестно почему нам на ум пришел рассказ из нашего далекого отрочества. С весьма, кстати, современным названием — “Механическое эго”. Автор — американский фантаст Генри Каттнер. Несмотря на то, что этот рассказ совсем о других событиях, его идея очень даже приложима к нашему сегодняшнему разговору. В рассказе описаны отношения двух творческих людей: интеллигентного сценариста Мартина и совсем неинтеллигентного режиссера Сен-Сира, от которого сценарист зависит. Режиссер ведет себя как отъявленный хам и тем самым повергает Мартина в состояние полной растерянности. Мартин делает попытки вступить в контакт с режиссером, но скоро понимает, что со своим мягким характером он от Сен-Сира ничего не добьется.