Что же нового привнес режим Путина в технологии политстроительства, в частности выборные? Генеральной стратегией команды питерских стала м о н о-п о л и з а ц и я ресурсов. Поскольку в избирательной кампании ключевую роль играет и н ф о р м а ц и о н н ы й ресурс, начали с него.
Надо думать, первоначально предполагалось поставить под контроль в с е СМИ. Подобная мысль чуть ли не с неизбежностью должна была зародиться в головах чекистов, вместе с Путиным перекочевавших из провинциального — несмотря на все столичные претензии — Питера в Москву.
Однако буржуазная эрэфия — это вам не Советский Союз. Обеспечить прямой контроль не получится: ни сил, ни средств не хватит!
Тогда решили действовать «цивилизованно»: накануне думской кампании приняли Закон «О гарантиях избирательных прав граждан» — с соответствующими поправками в У г о л о в н ы й кодекс. Одной из таких гарантий должен был стать строжайший контроль над СМИ, дабы под видом о с в е щ е н и я выборов они не занимались а г и т а ц и е й. Подпункт, обозначенный анекдотическим значком «ж», определял, что агитацией являются действия, «побуждающие избирателей» или даже только «имеющие целью побудить» голосовать за кандидатов (цит. по: «Независимая газета», 31.10.2003).
Помню, какой ужас наводила эта формулировка на всю пишущую братию: л ю б о е с у ж д е н и е — о власти и об оппозиции, о политической, а пожалуй, и об экономической ситуации в стране, регионе и отдельно взятом посёлке можно было подвести под злосчастный подпункт «ж», расценив как агитацию. А тогда — будьте любезны — получите первое предупреждение! В случае повторного издание закрывалось.
Фактически это означало запрет на освещение деятельности оппозиции. Ну и, разумеется, на критику власти. Петь ей дифирамбы, понятное дело, не возбранялось: посмотрели бы мы на Вешнякова и иных прочих руководителей избиркома, если бы они отважились закрыть газету или телеканал за благожелательное освещение деятельности «Единой России» и лично господина Путина В. В.
В 2003-м такое откровенное подавление инакомыслия ещё вызывало противодействие. Журналисты подали иск в Конституционный суд, и старый фрондер Валерий Зорькин, незадолго перед тем вновь назначенный его председателем (после драматической отставки осенью 1993 года), злополучный подпункт отменил.
Оппозиционеры вздохнули с облегчением. Зря! Власть успела перестроить стратегию: тотальный контроль был признан излишеством. Обнищавшее население и так почти перестало читать прессу — мнение изданий с тиражом в несколько тысяч (и даже десятков тысяч) экземпляров не могло серьёзно повлиять на настроение общества. А крупнейшие газеты, равно как и телеканалы — этот главный калибр политической пропаганды, — к 2003 году уже не отваживались перечить Кремлю.
Сравнивая условия, в которых проходили парламентские выборы 1999-го и 2003 годов, наблюдатели подчёркивали: «…Выборы-99 были отмечены поляризацией телеканалов, острой конкурентной борьбой между ведущими — Доренко и Киселёвым, Сванидзе и Леонтьевым. В 2003 году ситуация совсем иная: на всех телеканалах единомыслие и единоначалие. Телеведущие хором поют осанну партии власти и осуществляют „групповое изнасилование“ её главного соперника КПРФ» («Независимая газета», 8.12.2003).
О «групповом изнасиловании» коммунистов скажу особо: КПРФ — крупнейшая партия оппозиции, и отношение к ней неизбежно накладывает отпечаток на весь выборный марафон. А пока займёмся арифметикой. Как утверждали эксперты, общее время, отведённое на телеканалах «Единой России», составило 642 минуты, СПС — 396, КПРФ — 316, ЛДПР — 230, «Яблоку» — 197, «Родине» — 188 («Независимая газета», 1.09.2004).
Явное доминирование «Единой России» отчасти объясняется количеством затраченных ею средств (что, между прочим, тоже свидетельствует о жёстком администрировании: в «демократической» России любая партия власти — будь то «Наш дом — Россия», «Единство» или «ЕР» — в с е г д а имеет преимущественный доступ к финансам). «Медведи» затратили на агитацию 172 млн 627 тыс. руб. — больше, чем другие партии. Для сравнения: их основной конкурент — коммунисты — смогли выделить на эти цели 48 млн 882 тыс., почти в ч е т ы р е раза меньше («Коммерсант», 5.12.2003).