Наш Современник, 2005 № 07

— Довелось мне побывать и в Нижнем Тагиле, и в Камышловских лагерях.

Я поинтересовался, где он был, может быть, и общие знакомые найдутся?

Шли мы в это время по небольшому скверику, что неподалёку от бани. Там лет сорок тому назад была воинская часть, и командир заложил этот сквер, приказал посадить деревья, да не простые здешние, а нежные зелёные туи; они прекрасно прижились и радуют жителей посёлка круглый год своим красивым нежно-зеленым цветом.

— Давай посидим немного, Васильевич, подышим свежим воздухом, а я тебе расскажу, как мне пришлось побывать на твоей родине.

Мы присели на скамеечку, поставили свои сумки с банными принадлежностями и вениками, расслабились.

— Значит, так, — начал он, — родился я в Калужской области, в деревне Стрелковке. Отец и мать до войны в колхозе трудились, да и мы с братом, как подросли, тоже там работали. Война началась, нас с братом сразу же призвали. Попрощались мы с родными, и отвезли нас в Калугу. Недели три обучались воинскому делу, но немцы уже близко были, и нас направили прямо на передовую, только попали мы с братом в разные части. Часть нашу высадили под Оршей, но доехать до неё мы не успели, там немцы уже были. Обстановка была очень тревожная, то направят в одно место, то в другое, не успеем окопаться — и снова отходим. Кругом говорят о диверсантах, парашютистах, окружении и всё такое прочее. Самолёты немецкие над нами летают, покоя не дают, а мы пока и немцев по-настоящему ещё и не видели, всё как-то они в обход нас шли. Так дошли мы до Смоленска. Тут-то и пришлось нам и немца повидать, и повоевать, и товарищей потерять. Немец прёт, не считаясь ни с чем, но и мы уже не новички были, пообстрелялись, и атаки ихние отбивали, и танки подбивали. В общем, жестокие бои были; много наших полегло там, да и врагов тоже немало. Так, наверно, недели три мы держали оборону. Потом — приказ: отступать. Немецкие танки прорвались в Смоленск, и нам окружение грозит. Через несколько дней новый приказ: наступать на Смоленск. Опыта наступать ни у нас, ни у командиров ещё не было, артиллерии и танков — кот наплакал, а авиацию нашу и вовсе не видать. По нескольку раз в день в атаки ходили, и всё напрасно, всё назад откатывались.

Дня через три слух прошёл: «Жуков прибыл», значит, чего-то ждать надо. Потом артиллерия наша подошла, танки появились, в лесах маскировались; зачитали нам приказ: «Освободить город Ельню»; подписан приказ Жуковым.

На другой день рано утром по немецким траншеям «катюши» ударили, впервые пришлось увидеть такое: прямо целая завеса взрывов на немецких траншеях. После пошли мы атаку, танки наши выехали из укрытий. Немцы отступили во вторую траншею, мы — за ними. Вот тут и схватились мы с ними. Командира нашего взвода из автомата убили. Мне передают приказ командира роты: «Командуй взводом!». Немцы с двух сторон атакуют: и со стороны Смоленска, и со стороны Дорогобужа. Артиллерия нас хорошо и вовремя поддержала, не сдали мы свои позиции, хоть и до рукопашной дело доходило. Дня три так держались, потом немцы отступили и ушли из Ельни. Но и за Ельню пришлось ещё повоевать — и всё-таки заняли мы её! Настроение у нас поднялось: ещё бы, впервые успешно наступали, город освободили.

Через день или два приказали помыться, постирать бельё, побриться; с чего бы это, никак не поймём. Выстроили нас на площади, стоим, ждём чего-то. Подъезжают три легковушки, выходят командиры, впереди коренастый, невысокого роста, фуражка на самый лоб надвинута — Жуков.

Поздоровался, поздравил с победой. Потом прошёлся вдоль строя и говорит:

— Мне сказали, что многие из вас были призваны из Калужской области. Если есть кто, три шага вперёд! — Вышло человек пятнадцать, и я с ними тоже.

— А нет ли среди вас моих земляков из деревни Стрелковки?

— Есть, — отвечаю. Он подошёл ко мне, поздоровался за руку:

— Как фамилия? — спрашивает.

— Рядовой Леонов, — отвечаю.

— Что-то знакомое, — говорит.

— Так Вы, товарищ командующий, с моим отцом в одной школе учились, — отвечаю ему.

— А верно, его Алексеем звали. — Потом спрашивает командира полка: — Как воевал боец?

— Хорошо, товарищ командующий. Он заменил в бою погибшего командира взвода.

— Молодец, земляк, — говорит Жуков, — поздравляю тебя, сержант.

— Да я рядовой, товарищ командующий, — отвечаю.

— С этой минуты ты сержант. Желаю тебе новых побед.

— Служу трудовому народу! — отвечаю.

Тут он обратился к нашему комполка:

— Смотри, полковник, чтобы и дальше мой земляк бил фашистов. Хороших бойцов беречь надо, очень нужны они нам. Ежели что случится, разжалую тебя в рядовые, а его на твое место поставлю.

— Слушаюсь, товарищ командующий, — отвечает полковник.

— Земляк, — это он опять мне, — если что, докладывай мне немедленно. — Протянул руку, а адъютант его уже листок и карандаш приготовил. Жуков что-то написал, подаёт мне.

— До свиданья, товарищи. Видите, немца бить можно, так и продолжайте.

Сел в машину и только пыль столбом — уехал.