Наш Современник, 2005 № 06

На Алтае начались совещания и бумажные баталии недовольных специалистов. Страсти кипели, скульптора то и дело теребили в самую пору изготовления памятника. «Перестаньте разорять Россию… Десятки тонн бронзы… Зачем повторять Мамаев курган, России хватит одного». Много раз звонили «доброжелатели». Обезоруживало известие, что они добились своего: на развилке дорог создают площадь, спилены тополя, закрывающие горизонт, снесены два дома. Образовавшуюся площадь окружили заборами, которые помазали светло-зеленой краской. «Красиво! Клыкову понравится». По факсу несколько раз Клыкову присылается копия открытого письма Натальи Макаровны, адресованного губернатору Евдокимову. Приезжает в Москву директор музея Чуднова и слезно уговаривает дарителя-ваятеля согласиться с мнением жителей и родственников.

Что делать? На одном из совещаний председатель правления Союза художников Алтайского края Прахода В. Ф. заявил: «Мы сами лучше сделаем. Дайте нам деньги». Никто и не вспомнил, что памятник — дар скульптора и русских предпринимателей. Общественность и сестра писателя понуждают Евдокимова согласиться ставить памятник у дороги. Клыков непреклонен. (Этому есть весомый аргумент. Мэр Самары, где Клыков устанавливал памятник Кириллу и Мефодию, предлагает выбрать любой утес в Самаре и установить памятник Шукшину там. В Самаре существует Шукшинский центр; ко всему, предки Шукшина были выходцами из тех мест.) Клыков ни за что не давал согласие ставить памятник у дороги. Разговорами на эту тему мучили его вплоть до установки памятника. 16 июля на заводе «Метромаш» освободили бронзовую фигуру памятника от форм. Префектура Восточного округа Москвы и дирекция завода провели презентацию завершенного производством памятника Шукшину (см. фото ребят, отливавших памятник). Даже на фоне кранов и конструкций памятник вдохновляюще действовал на увидевших его. Удивительно сказала одна женщина: «В одиночку Россию не спасти, а возвеличить можно. Клыков совершил такой подвиг!». Всех мужиков за пояс заткнула, затронула душу собравшихся!

22 июля утром Клыков с архитектором проекта В. В. Пасенко прибыли в Сростки, а там на площади сторонники наперебой приводили доводы установить памятник у дороги, вплоть до такого: «Для установки на Пикете бюджет должен выложить миллиард, отнять их у учителей и врачей». Клыков, улыбаясь, молчал, а все галдели. Подъехали трейлеры: на одном постамент, на другом скульптура. Клыков горько обронил: «Вот так и ехал через всю страну. Не нашлось кому завернуть полотном». Фотокоры в те минуты бойко снимали фотообвинение.

— Наговорились, поедем на Гору.

Клыкову наперебой возражали:

— Но ведь постамент на горе временный, — сползет такая тяжесть!

— Не сползет. Господь не попустит, — поставил точку Клыков и, опустив голову, добавил: — У нас нет ничего долговечнее временного.

И без команд все поехали на Пикет. Вслед за легковыми машинами появились громоздкие платформы, и краны вскоре опустили с платформы постамент, «временную» площадку, и все, кто был вокруг площадки, увидели надпись, убедительно выступающую:

ВАСИЛИЮ МАКАРОВИЧУ

ШУКШИНУ

С ЛЮБОВЬЮ РУССКИЕ ЛЮДИ.

Ближе к вечеру смонтировали на камне-постаменте бронзового Шукшина. Пока скульптура была на земле, я снял у его ног автора-ваятеля, сидящего на земле.

Открытие памятника

25 июля 2004 г. Макарычу исполнилось бы 75 лет, и уже 30 лет прошло с того дня, как закончилась его земная жизнь. Сколько успел бы он сделать, так стоически самообразованием себя воспитывая. Будь он жив, славословия о нем были бы короче и совсем другие; cкopee всего, eгo бы замалчивали, как сегодня надпись на пьедестале его памятника. Не верится, что ему, живому, удалось бы напечатать «Ванька, смотри!». Говорят, сегодня все дозволено, однако до сего дня пьесе не возвращено заглавие авторское, а оставлено «До третьих петухов», она не поставлена ни в одном из театров России. И фильм «Разин» не пошел бы в производство, как и «Тарас Бульба» по Гоголю. Но уж какие бы накопил он невыдуманные рассказы, наверняка закончил бы свое повествование о коллективизации в Сибири. Сколько бы появилось образов, сродни этому: «Есть на Алтае тракт Чуйский — красивая стремительная дорога, как след бича, стегнувшего по горам».