Наш Современник, 2004 № 06

Приведу в пример рассуждения доктора педагогических наук, профес­сора Валентина Кумарина о трудностях программы по литературе. Он пишет: “Война и мир”, “Мертвые души”, “Братья Карамазовы” — разве их можно “давать” подростку? Он же до такого пиршества еще не дорос и не дозрел” (“И винить будут учителей”, “ЛГ”, 2002, № 5). Браво, профессор! Многие поко­ления дореволюционных гимназистов и советских школьников справ­лялись с чтением великих романов, а в XXI веке не дозрели?! Однако чего не сделаешь в преклонении перед США... Кумарин восхищен американской системой образования, предоставляющей ученикам выбор учебных курсов “сообразно врожденным способностям”. Он считает чрезмерными требования в русской школе не только по литературе, но и по математике. Его возмущают заявления руководства российского Министерства образо­вания, что мы никогда не опустимся до американского среднего образова­ния. “Нам до этого образования подниматься надо”, — пишет профессор Кумарин. И ведь пишет не в 90-х годах, а в 2002-м, когда в России уже разобрались с истинным положением дел в американской школе, потому что там теперь работают учителя из России и продолжают свое образование уче­ники наших школ.

Наталья Первухина живет в США с 1980 года и преподает студентам русскую литературу. Она постоянно сталкивается с тем, что некоторые из ее сту­дентов прошли  в е с ь  школьный курс литературы всего за один семестр. Читая русскую классику, они проявляют одновременно и живой интерес, и свою неподготовленность. “Современная американская школа с ее гигантской бюрократией и властью профсоюза учителей выпускает миллионы недоучек”,— пишет Наталья Первухина (“Я русский бы выучил...”, “Знамя”, 2003, № 12). Началом всех бед она считает 60-е годы, когда американские университеты отказались от евроцентрического университетского канона, и это оказало влияние на среднюю школу.

Россия, создавая свою систему образования, тоже многое взяла из европейского опыта. В XX веке уже у России учились широте среднего образования, фундаментальности и гуманитарности. У нас ученик не просто получает основы знаний. Литература в русской школе — предмет образующий и воспитывающий. Химия, физика, математика —  р а з в и в а ю щ и е  предметы. И особенно математика, развивающая логику, абстрактное мышление. Во взрослой жизни не каждому понадобится знани0

Станислав ЗОТОВ • Век “Варяга” (К столетию русско-японской войны) (Наш современник N6 2004)

Станислав Зотов

ВЕК “ВАРЯГА”

(К столетию русско-японской войны)

 

В начале 1904 года, то есть уже более чем сто лет назад, произошло событие, которое во многом определило для России, для ее судьбы весь двад­цатый век. Событие это — начало русско-японской войны и бессмертный подвиг одного русского корабля — крейсера, имя которому “Варяг”. В начале бурного для России XX века три корабля проплыли по волнам времени и символически указали три судьбы России. Корабли эти: крейсер “Варяг”, броненосец “Князь Потемкин-Таврический”, крейсер “Аврора”... Вот три пути, предсказанные России тремя этими кораблями. Крейсер “Варяг” — путь патриотического подвига, жертвы во имя России. Броненосец “Потем­кин” — слепой, бессмысленный бунт, анархическая вольница, убийства офи­церов, стрельба по своему российскому городу, потом капитуляция в ино­стран­ном порту, позор, унижение отечества. Крейсер “Аврора” — железный рево­лю­ционный порядок, выстрел по масонскому, буржуазному, прозапад­ному правительству, утверждение нового порядка, нового строя, новой России. В этих трех актах великой исторической драмы Господь как бы открыл нам три направления, по которым могла пойти Россия. Россия пошла по пути крейсера “Аврора”, казалось бы, но вот  — “Аврора” победила и до сих пор стоит как вечный памятник у невских берегов. А где же тот новый порядок, новый строй, новый мир, который нес с собой этот крейсер? Он просущест­вовал только 73 года, и это немало, но закончился двадцатый век для России судь­бой крейсера “Варяг”, останки которого и до сих пор покоятся на дне моря у британских берегов.

Но всё по порядку. Итак — крейсер “Варяг”. Он был построен на верфях города Филадельфия, города первой американской  конституции, города, где собственно начиналась западная демократия, но служить этот корабль должен был Российской империи, защищать русское царство. Россия вооружалась, активно строила свой Тихоокеанский флот. Корабли для этого флота строились и на отечественных балтийских верфях (крейсер “Аврора”), и за границей — в Германии, Америке. Но там же, в Америке, строились боевые корабли и для злейшего противника России — самурайской Японии, нового молодого капиталистического хищника, жадно стремившегося приоб­рести Корею и Северо-Восточный Китай, известный у нас как Маньчжурия.