Наш Современник, 2004 № 06

“Что-то свежее, молодое, здоровое (как парное молоко) шло от него, от его яркого южнорусского облика, где, впрочем, не ощущалось ни малейшей фальши или стилизации” (Олег Михайлов) .

“Временами он напоминал мне луспекаевского героя из “Белого солнца пустыни” с его теперь уже знаменитым: “Я мзды не беру! Мне за державу обидно” (Евгений Лебедев) .

“ Вспомнил двух людей: Юрия Ивановича Селезнёва и Юрия Ивановича Селивёрстова, сыгравших некую роль в моей жизни . Притом роль благотворную. Оба были напряжены к истине, горячо любили Россию и Русское духовное начало. Оба они погибли безвременно и совершенно неожиданно. Селезнёв (кажется мне всегда) был насильственно устранён из жизни, Юра Селивёрстов тоже как-то странно погиб” (Георгий Свиридов) .

“Чем стал ранний уход из жизни возможного национального вождя, ибо ясно, что к этому был Юрий Селезнёв предопределён мощной духовной природой? Где правда об этом трагическом уходе того, кто был полон сил и более всего нужен нам  сейчас, в эти годы великого противостояния бесправию и всевластному разрушению? Где душа того, кто лишь один мог соединить дела и помыслы во имя святыни русского товарищества? Найдём ли ответы на все эти горькие вопросы?” (Сергей Лыкошин) .

 

 

Андрей ВОРОНЦОВ • Новое о Шолохове (Наш современник N6 2004)

 

НОВОЕ О ШОЛОХОВЕ

 

Новое о Михаиле Шолохове. Исследования и материалы. –

М.: ИМЛИ РАН, 2003. – 590 с. Тираж 1000 экз.

 

Институт мировой литературы им. Горького РАН выпустил интересней­шую книгу “Новое о Михаиле Шолохове”. Первую половину книги составляют статьи сотрудников ИМЛИ и шолоховедов Н. Корниенко, Ф. Кузнецова, С. Семе­новой, Ф. Бирюкова, В. Саватеева, В. Васильева, Н. Глушкова и профессора Принстонского университета Г. Ермолаева.

Вторая половина - уникальные материалы: дискуссия о “Тихом Доне” на страницах ростовского журнала “На подъеме” в декабре 1930 г. (эта дата в книге почему-то не названа, а комментария к самой дискуссии нет, лишь краткие примечания), прения о “Тихом Доне” в Комитете по Сталинским пре­ниям в 1940—1941 гг., письма Шолохова Л. И. Брежневу по поводу 400-летия донского казачества и об опасности сионизации советской культуры, а также реакция членов Политбюро на письма.

Важность этих публикаций поистине неоценима. Еще в ноябре 2002 г., когда я, заканчивая работу над романом “Огонь в степи” (“Шолохов”), был по заданию редакции “НС” в Вешенской, события вокруг присуждения Сталинской премии Шолохову были апокрифом даже для его ближайших родственников. Сын писателя, М. М. Шолохов, помнится, критиковал меня за “субъективное”, “предвзятое” изображение А. Фадеева в романе, а старшая дочь, С. М. Шолохова, напротив, говорила: “Папа рассказывал, что Фадеев был единственным, кто голосовал против присуждения ему Сталинской премии”. Теперь же, благодаря публикации в книге “Новое о Михаиле Шолохове”, многие апокрифы развеяны, а роль Фадеева окончательно стала ясна. Сам Шолохов, будучи заместителем председателя Комитета по Сталинским премиям, ни на одном из семи заседаний 1940—1941 гг. не присутствовал и не голосовал. По итогам первого голосования, 25.11.1940, “Тихий Дон” получил 31 голос “за” из 35, роман В. Василевской “Пламя на болотах” - 1, роман С. Сергеева-Ценского “Севастопольская страда” – 1. Но было и второе голосование, 4.1.1941, когда, очевидно, в результате ожесточенной “подковерной” борьбы на ходу поменялись “правила игры”, число лауреатов было расширено с одного до трех, а к обсуждению были допущены произведения, написанные за 6—7 лет до 1940 года. На этот раз голосовали 32 человека из 39. “Тихий Дон” снова получил 31 голос, “Севастопольская страда” – 29, роман никому не известного теперь грузинского писателя Лео Киачели “Гвади Бигва” – 23. Василевская набрала теперь 6 голосов, “Белеет парус одинокий” В. Катаева – 2, “Бруски” Ф. Панферова – 1. В обоих случаях баллотировка была тайной, и кому конкретно отдавал свой голос Фадеев, установить невозможно, если, конечно, он сам не сказал об этом Шолохову.