Наш Современник, 2004 № 03

Политика этих центров — заключать контракты с политологами и экспер­тами разных стран — cделала их научные и политические кадры подлинно космополитическими. Наконец, в международном политическом сознании легализуется само понятие глобальное управление – Global Governance, необходимость которого постепенно вводится в аксиоматику “науки о между­народных отношениях”. В 1995 году именно в США под таким названием начинает выходить солидное периодическое издание. Бывший директор ТАПРИ Р. Вэйринен издает в Бостоне труды о глобализации и глобальном управлении. Глобальное управление требует открытости всех обществ мира, а также определения круга избранных, обладающих правом управлять, и обоснования этого права. Из этой аксиомы следует задача подтолкнуть “закры­тые общества” к преобразованию в определенном направлении, а также подго­товить мир к замене основополагающих принципов международного общения: принципа суверенитета государства-нации, невмешательства и создания нового абстрактного субъекта международных отношений – “миро­вого сооб­щества”. Воспитанник СВС З. Бжезинский, ставший советником по нацио­нальной безопасности, вспоминал в мемуарах, как клише защиты прав чело­века в соответствии с новой стратегией вписывалось во все програм­мы, речи, заявления, повестки, условия. Идеология примата прав человека, резко вбро­шенная Дж. Картером и повернувшая США от разрядки, была новой тактикой, гуманитарная интервенция в Югославии в 1999 году стала ее продуктом.

Американский СВС активно пропагандировал понятие “мирового сооб­щества”, хотя английский политолог Хедли Булл расшифровал, что внутри этого мирового сообщества существует некое “мировое общество” — некий ведущий, избранный и единый в своих целях и принципах “концерт”, который составляют западные страны.

Идеи глобализма в СССР были подготовлены при Н. Хрущеве, несмотря на его демагогические поношения капитализма и перенос “обострения клас­совой борьбы” в область соревнования двух систем. С Хрущева реаними­руются универсалистские мотивации политики, идея мировой революции (в форме соревнования с капитализмом и борьбы за третий мир, поглощавшей золотой запас). Возобновляются и умелое формирование Западом экономи­ческой и политической зависимости от него СССР, направление советской экономики по экстенсивному пути, резкое увеличение экспорта сырья. Третье поколение советской партийной и административно-научной номенклатуры втягивается в орбиту Запада.

Этому служила деятельность открытых форумов подобно Римскому клубу, который провозглашал цель побудить страны мыслить глобально и “осознать мировую проблематику”. Его призывы были обращены к международным интеллектуальным силам, глобалистские подходы пропагандировались как веление времени. Первые два доклада Римскому клубу — доклад Д. Мэдоуза “Пределы роста”, изданный на 30 языках многомиллионным тиражом, и доклад Месаровича-Пестеля “Человечество на перепутье” — намеренно убеж­дали в неизбежной гибели мира вне механизма мирового контроля над ростом и развитием и предупреждали о невозможности всем следовать примеру разви­тых стран. В семидесятые годы в международном лексиконе был легализован термин мировой порядок и идея его пересмотра под эгидой мировой элиты (проект РИО) — третий доклад Римскому клубу голландского экономиста Яна Тинбергена.

Идея пересмотра мирового порядка в первую очередь направляла общест­венное сознание и мысль к глобализации, к поиску новых универсальных механизмов, которые бы “гармонизировали” доступ к мировым ресурсам и обеспечили новые непрямые рычаги управления мировым развитием. Хотя Западу приходилось сталкиваться с напором развивающихся стран, возмеч­тавших о справедливости, принятые ООН Декларация и Программа  действий по установлению нового мирового экономического порядка остались “антиимпериалистическими” иллюзиями, а вот концепция “конца сувере­нитета” — реальностью.