Наш Современник, 2004 № 03

После Ялты и Потсдама Запад потратил огромные ресурсы для компен­сации нового соотношения сил. История плана Маршалла, интеграционных механизмов от Рима до Маастрихта, военного блока НАТО — хрестоматийна. Новым в этом процессе было не создание альянсов — традиционных форм мировой политики. Новым был их тип и уровень, ибо они не просто ограничивали, а необратимо размывали национальный политический и экономический суверенитет. Одним из первых “европейских сообществ” стало “Европейское объединение угля и стали” — сырья не только войны, но и всей экономики. Была создана военно-политическая матрица, которая задала экономическую структуру, потребности развития стран, обеспечила рост американского ВПК и ТНК, которые постепенно становились силой, оказы­вающей решающее воздействие на правительства стран базирования и принимающих стран, влияющей на мировую политику и экономику.

Американский Совет по внешним сношениям еще в начале войны подго­товил меморандум о пан-Европе, в которой нужно было растворить и интегри­ровать германский потенциал, устранить дорогостоящие традиционные противоречия между германцами и романцами. Запад под эгидой США выстраивался как единое геополитическое, экономическое, военное и куль­турное консолидированное целое. Идеи единой Европы и постепенное превращение Европы в некое супергосударство с наднациональными институтами управления были составной частью глобальной стратегии США. Американское политическое сознание постепенно отождествляет себя с Западом в целом. В таком ассимилированном сознании утверждается мотив не просто сильнейшего, а тождества мира и себя, где остальные — провинция, не имеющая права на историческую инициативу.

По мере утраты коммунизмом всякой привлекательности для западного мира теряет свои изначальные благородные черты классический либера­лизм, выдвигая на смену идеалам Просвещения – суверенитету народа, равенству, универсализации прогресса — новый всемирный идеологический проект. Имя новой идеологии – глобализм, а авторы и спонсоры его — в немалой степени широкие круги, воспитанные Советом по внешним сноше­ниям. В книге “Первая глобальная революция” А. Кинга и Б. Шнайдера, вышедшей под эгидой знаменитого Римского клуба, сказано, что началом “глобальной революции” нужно считать 1968 год. Хотя первые революционеры указаны не были, некото­рые имена руководителей можно назвать достаточно уверенно. Среди них — Дэвид Рокфеллер.

Именно Совет по внешним сношениям стоял в 1968 году у истоков создания Римского клуба. Именно Д. Рокфеллер поручил З. Бжезинскому возглавить созданную также не без работы СВС Трехстороннюю комиссию, тоже своего рода клуб, объединивший в 1973 году крупнейших представителей делового и политического мира США, Западной Европы и Японии. В 1968 году З. Бже­зинский писал: “Наша эпоха не просто революционная. Мы вышли в фазу новой метаморфозы всей человеческой истории. Мир стоит на пороге транс­формации, которая по своим историческим и человеческим последст­виям будет более драматичной, чем та, что была вызвана французской или большевистской революциями… В 2000 году признают, что Робеспьер и Ленин были мягкими реформаторами ”.

Хотя имя В. Вильсона непосредственно не увязывали с процессами в 70-е годы, именно вильсонианская пацифистская идея “мира как концепции”, которой должны быть подчинены интересы государств, и идеология “единого бесконфликтного мира” увели целое поколение политологов от изучения проблем реальной политики. Первый опыт подобных форумов и диалогов “по поиску взаимопонимания” представили американские “Think Tanks”, среди них Фонд Карнеги, американский Институт мира и, конечно, СВС. Задачей таких инициатив сам Государственный департамент называет “превентивную дипломатию”. Они служат “либо дополнением к официальным действиям США, либо заменяют их, когда официальное американское присутствие невозможно”.  

“Конфликтология” абстрактных величин не предполагает сопричастности к событиям и позициям. В ней изучается не задача достижения национальных интересов, а методика их принесения в жертву абстрактным принципам, на деле же осуществляется цель не допустить резкого изменения баланса сил из-за неожиданного усиления того или иного участника или появления новой региональной супердержавы. Это закрепление и консервация сложившегося соотношения сил, в котором уже оформились лидеры. Конфликтология стала научной дисциплиной, для которой создана по всему миру сеть научных центров — Стокгольмский (СИПРИ) и Гессенский институты и аналогичный институт в Тампере (ТАПРИ). Проблемы мира и конфликтов стали темой бесчисленных международных семинаров и курсов.