Наш Современник, 2003 № 07

Федор Михайлович Достоевский до конца оставался убежденным “анти­жидом”. В бесчисленных “литературоведческих” работах-исследованиях о творчестве Достоевского аспект этот не затрагивается, замалчивается, разве что у Л. П. Гроссмана, напечатавшего в 1924 году книгу “Исповедь одного еврея” о судьбе Ковнера и его переписке с Достоевским, идет об этом речь; хотя, к слову, среди достоевсковедов значительное большинство составляют евреи. Думается, писатель такого уровня, гений русской и мировой лите­ратуры, интересен читателям не только своими плюсами, но и минусами.

Тем более что “плюс” и “минус” — категории в общественной жизни, в литературе, в истории весьма расплывчаты и зыбки.

 

Примечания

 

1 Вот один из самых свежих примеров — книга некоего И. И. Гарина (судя по всему — псевдоним) “Многоликий Достоевский”, в которой встречаются пассажи вроде следующего: “Подобно, как Гобино “научно” обосновал расизм, Достоевский был “теоретиком” юдофобии. Антисемитизм Достоевского — система взглядов, система последовательная, замкнутая, непробиваемая. Он вообще недолюбливал иностранцев, но антисемитизм у него не просто бытовой — теоретический со своей стройной “филосо­фией”... Жид, жидовщина, жидовское царство, жидовская идея — этим “теоретически обоснованным” черносотенством пестрят страницы Дневника, соседствуя с оголтелым шовинизмом и реакционнейшим патриотизмом Здесь надо сказать без обиняков до конца: великий Достоевский, ясновидящий Достоевский, Достоевский-пророк не столь далек от рядового русского обывателя...” (Гарин И. И. Многоликий Достоевский. М.: ТЕРРА, 1997. С. 201—202). Уж какая там “многоликость” — примитивный обыватель-черносотенец, и все!

Не обошлось без подобных пассажей, увы, и в недавно переизданной книге Л. Гросс­мана “Исповедь одного еврея” (М.: Деконт+, Подкова, 1999), о которой речь идет в нашем исследовании. Нет, сам Леонид Петрович, разумеется, подтвердил перед современными читателями свое реноме умного и безгранично уважающего Достоевского исследователя — он даже наивно опровергал утверждение, будто Достоевский нигде и никогда не писал, что евреи погубят Россию (С. 175)... А вот автор предисловия к переизданию некий “профессор С. Гуревич” (так он подписался) всласть порассуждал об “антисемитизме” великого русского писателя, причем о компетентности этого “профессора” красноречиво говорит тот факт, что он упорно твердит, будто Достоевский в 1877 году все еще был редактором “Гражданина” и якобы именно на его страницах печатал свой “Дневник писателя” со статьей-ответом Ковнеру (С. 10­—11)...

2 Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. 3-е, испр. и знач. дополн., издание/Под ред. проф. И. А. Бодуэна-де-Куртенэ. Т. 1. СПб.: Товарищество М. О. Вольфъ, 1903. Стр. 1345.

3 Тексты Достоевского цитируются по изданию: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30-ти т. Л.: Наука, 1972—1990.

4 Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: В 3-х т. СПб.: Гуманитарное агентство “Академический проект”, 1993—1995. Т. 1. С. 196. — Далее: Летопись...

5 Лит. газета. 1992. 23 дек.

6 Н а б о к о в   В. В. Лекции по русской литературе: Пер. с англ. М.: Независимая газета, 1996. С. 201.

7 Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников: В 2-х т. Т. 2. М.: Худож. лит., 1990. С. 449.

8 Летопись... Т. 1. С. 92.

9 Там же. Т. 3. С. 200.

Виталий Сердюк • Прозрения Достоевского (Наш современник N7 2003)

Виталий СЕРДЮК

ПРОЗРЕНИЯ ДОСТОЕВСКОГО

I

 

Не надо проводить никаких социологических опросов, вижу — тысячи людей, как и я, живут с неистребимой тоской и тревогой в душе. Постоянно ловлю себя на мысли, что живу не в родной стране, доброй и обжитой, а в чужой — холодной и равнодушной, злой и опасной. Люди, даже приличные на вид, не какие-нибудь бомжи, огрызаются на каждом шагу, в лучшем случае делают вид, что вежливы и внимательны. А в глазах — тоска и равнодушие. О чем они думают, погрузившись в себя? О спившемся или севшем на иглу сыне? О сошедшей с круга дочери? О больной жене или муже? О деньгах?.. Вот мерило всего — чести, совести, дружбы, брака, карьеры, мира и покоя в семье, здоровья и образования: деньги!

Никогда еще, кажется, человек не был так одинок. Отсюда, с одной стороны, бесчисленные самоубийства, с другой — желание примкнуть хоть к какой-нибудь партии или банде. И как тут не вспомнить Федора Михайловича Достоевского: “Когда изживалась нравственно-религиозная идея в нацио­наль­ности, то всегда наступала панически-трусливая потребность единения, с единственной целью “спасти животишки” — других целей гражданского единения тогда не бывает... Но “спасение животишек” есть самая бессильная и последняя идея из всех идей... Это уже начало конца…”

Жутковатый вывод. Но это про нас, про ту данность, до которой мы дошли.