Наш Современник, 2003 № 06

Автору книги отказали в допуске к архивным материалам, начиная с понтификата Пия XI. Для дальнейшего повествования использовались общедоступные сведения. Касаясь пребывания в Польше эмиссара Ратти, Кертцер отмечает в его реляциях в Ватикан “зловещее влияние евреев” в Польше, фактически буквальное описание еврейских погромов, без анализа и оценок. В книге отмечается, что, став папой, Пий XI позволил католической печати развернуть массированную пропаганду “Протоколов сионских муд­рецов” и с симпатией относился к падре Жуэну, автору понятия “жидо­масонство”. Ряд католических изданий возобновили антиеврейские публи­кации. В частности, “Чивильта каттолика” в 1928 году писала, что евреи были главными организаторами российской революции, а также венгерской в 1919 году и еще ранее — французской и в этих событиях прославились жестокостью и резней. Заключив в 1933 году конкордат с Гитлером, Ватикан только однажды выступил с критикой нацистского режима, но не осудил преследование евреев в Германии. Римская курия также не протестовала против расистского законодательства Муссолини, а некоторые епископы даже утверждали, что в этих актах содержатся “многие католические постулаты”. В конце книги приводится высказывание нацистского посла в Италии о том, что Ватикан во время войны никоим образом не желал создавать впечатление о предпринятии каких-либо антинемецких акций. Оценивая в исторической перспективе описываемый период, автор утверждает, что Ватикан сыграл важную роль в формировании современных антиеврейских настроений, неотъемлемыми признаками которых являются, например, такие: еврейский заговор с целью достижения мирового господства, контроль евреев над СМИ и банками, насаждение коммунизма, борьба с христианством, антипат­риотизм и готовность к предательству Родины.

В заключение дается оптимистическая оценка нынешнего состояния взаимо­отношений католиков с евреями. Подчеркивается особая роль в этом папы Иоанна Павла II, его запрет негативного упоминания о евреях в церков­ных проповедях и т. д.

Рецензент М. Добросельский, как профессиональный дипломат, избегает комментировать содержание книги и ограничивается модным на Западе описательным объективизмом.

Но если вспомнить оставшийся за рамками книги последующий период истории Ватикана, то было бы уместно напомнить о благосклонном, по меньшей мере, отношении папы Пия XII к проводимой Гитлером политике “окончательного решения” еврейского вопроса. Публично не проявляя антисемитизма, Ватикан закрывал глаза на явные его проявления в Польше. Из крупных еврейских погромов можно упомянуть имевший место в Кельце в 1996 году. Возобновлявшееся несколько раз следствие не находило виновных. Некоторые историки склоняются к мнению, что погром был устроен с ведома служб безопасности, целиком руководимых польскими евреями, чтобы ускорить эмиграцию диаспоры в Израиль. Не вызвала осуждений епископата и “чистка от еврейского элемента” в госорганах, проведенная в 1968 году с одобрения В. Гомулки генералом М. Мочаром. В наши дни епископат высказал неодобрение извинениями президента А. Квасьневского перед евреями за резню в Едвабне. Ксендз Янковский регулярно устраивает в Гданьском костеле Св. Бригиды антиеврейские “представления”. А любимец Ватикана отец Рыдзик, руководящий католическим “Радио Мария”, поощряет анти­еврейские настроения слушателей.

Варвара Жданова • “Все обращалось к его славе...” (Наш современник N6 2003)

Варвара Жданова

“ВСЕ ОБРАЩАЛОСЬ К ЕГО СЛАВЕ...”

Пушкин в романе М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита”

 

“С отвращением решаюсь я выдать в свет свою трагедию, и хотя я вообще всегда был довольно равнодушен к успеху иль неудаче своих сочинений, но признаюсь, неудача “Бориса Годунова” будет мне чувствительна, я в ней почти уверен.

Писанная мною в строгом уединении, вдали охлаждающего света, плод постоянного труда, трагедия сия доставила мне все, чем писателю насладиться дозволено: живое вдохновенное занятие, внутреннее убеждение, что мною употреблены все усилия, наконец, одобрение малого числа людей избранных”.

Так писал А. С. Пушкин в 1829 г., готовя к печати “Бориса Годунова”. Спустя столетие похожие чувства охватили булгаковского мастера, который “вышел в жизнь”, стремясь донести до читателя роман о Понтии Пилате.

“Он был дописан в августе месяце, был отдан какой-то безвестной машинистке, и та перепечатала его в пяти экземплярах. И наконец настал час, когда пришлось покинуть тайный приют и выйти в жизнь.

“— И я вышел в жизнь, держа его в руках, и тогда моя жизнь кончилась, — прошептал мастер и поник головой, и долго качалась печальная черная шапочка с желтой буквой «М»”.

“Мастер и Маргарита” и “Борис Годунов” — идейно близкие произведения, их роднит тема совести. В центре “Бориса Годунова” и романа мастера о Понтии Пилате — образ “власть предержащего”, переступившего через невинную кровь и отданного на суд собственной совести.

 

Ах! чувствую: ничто не может нас

Среди мирских печалей успокоить;