Наш Современник, 2002 № 12

Разумеется, нужны не только запретительные меры (хотя и без них не обойтись!). Жизненно необходима продуманная долговременная стратегия развития русской Сибири и Дальнего Востока. Богатейший по своим природным ресурсам и промышленному потенциалу регион, к тому же приближенный к Тихоокеанской экономической зоне, куда в XXI веке смещается центр мирового развития, мог бы стать для России локомотивом, вытягивающим ее из кризиса. Но для этого   с е г о д н я   необходимы льготы, кредиты, прямые вливания государственных средств. И, конечно же, “демографическое усиление” (вспомним выражение Ле Пена), без которого невозможно возрождение. А пока в результате безумных реформ, тяжелее всего сказывающихся на жизни российских окраин, только за вторую половину 90-х годов население Сибири и Дальнего Востока сократилось на треть (здесь и далее демографические данные приведены по статье “Да! Азиаты мы…” — “Независимая газета”. 6.08.2002).

Переселенческая волна накрывает страну на фоне все углубляющегося демографического спада. Впрочем, сами эксперты, отбросив научные иносказания, говорят не о спаде —   о   в ы м и р а н и и.   Начиная с 1992 года численность населения сокращается. В целом за 1992—2000 годы убыль составила 3,5 млн че­ловек (2,4 процента). Это происходит из-за сокращения рождаемости (суммарный коэффициент — 1,12) и увеличения смертности. По продолжительности жизни Россия занимает   п о с л е д н е е   м е с т о   в Европе, а в мире — 143-е. “Это приговор нашим реформам”, — резюмирует Н. Римашевская.

К сожалению, для многих это — не более чем абстракция. Но у демогра­фической бочки есть дно. И оно стремительно приближается. По данным министра внутренних дел Бориса Грызлова, численность населения России к 2010 году будет составлять 130 млн человек, а к 2050-му — только 70. При такой численности сохранить огромную территорию, да и государственный суверенитет, почти невозможно. Кстати, к 2010 году, по прогнозам экспертов, количество китайцев в России возрастет до 10 млн человек и они станут второй по численности группой населения.

Еще более впечатляют прогнозы по столице. “Объективные (?) демографи­ческие процессы в Москве свидетельствуют: недалек тот день, когда среди жителей столицы будут преобладать люди кавказских наций” (“МК”. 8.10.1999)…... Причина та же, что и по всей стране — вымирание коренного населения (за 90-е годы оно сократилось на 242 тыс. человек) и бурный приток приезжих.

Я коренной москвич. Помню город, еще не захламленный бесчисленными коммерческими палатками и блошиными рынками, не разъезженный миллионами автомобилей, не отравленный выхлопами паров бензина. По тихим тогда Брестским улочкам я доходил до Патриарших прудов и до Арбата, который только начинали реконструировать. Воздух пах тополевой листвой, а навстречу спешили (они всегда спешат!) москвичи — люди одних со мною привычек, манер, культуры.

Сейчас я избегаю центра. Его слепящая, демонстративно выпяченная иноземная роскошь выдавливает меня за пределы Садового кольца, наглядно показывая, что я — чужой в городе, где родился. Но и в своем дворе я постоянно сталкиваюсь с инородным вторжением. Каждый месяц я замечаю у какого-нибудь подъезда контейнер для строительного мусора, а в нем — пару-тройку засаленных в центре и полинявших по краям диванных подушек, несколько стульев, почему-то всегда торчащих ножками кверху (а одна надломлена), зияющую нутром, с оборванными проводками коробку телевизора (местные умельцы успели разобрать электронную начинку), нехитрую кухонную утварь, хлам старых газет.

Я догадываюсь, что это такое: умер еще один коренной москвич. В контейнере — все, что осталось от его долгой жизни в доме. А месяц спустя, когда строители закончат евроремонт, у подъезда появится новая иномарка — шестисотый “мерс” или глыбистый джип. В дом въедут новые жильцы, и по вечерам с балкона рано располневшие женщины станут сзывать многочисленных отпрысков: “Гиви! Резо!...”

“Большинство приезжих, — свидетельствует “МК”, — особенно с юга, едва пускают в Москве слабые корешки, тут же зовут к себе многочисленную родню. В столице, как много веков назад, снова формируются районы компактного проживания представителей нерусской национальности”.