Наш Современник, 2002 № 06

По намолоту зерна на душу населения область опережает российский показатель на 87,3% (11-е место). По производству сахарной свеклы в натураль­ном выражении область занимает 4-е место, превосходя среднероссийский показатель в 3,3 раза.

ИСТИНУ РОЖДАЕТ ЭКСПЕРИМЕНТ

 

Тут, наверное, самое время вернуться к истории вопроса. Савченко во многом отличается от своих коллег еще и тем, что по жизни и по характеру он экспе­риментатор, или новатор, как сказали бы в недавние времена. Иногда он любит повторять слова книжного героя покойного Виля Липатова: “Спор — это бесцельное убийство времени: истину рождает эксперимент”. И для него это не просто удачная цитата, а, скорее, кредо его жизни, которое он успешно реали­зует в своей практической работе на посту руководителя области.

Общаясь с деловыми людьми, он предстает перед ними не только как руководитель и управленец, но и как опытнейший менеджер, поскольку прекрасно знает ситуацию на каждом заводе и фабрике, в большом городском или малом сельском предприятии и готов предложить различные рецепты их финансового оздоровления.

— С Савченко непросто договариваться, — признавался мне один из руководителей крупной московской компании “Продимекс”, владеющей на Белгородчине рядом перерабатывающих предприятий. — Он ни на йоту не поступится интересами области, в любой ситуации умеет отстоять свою точку зрения, доказать свою правоту, предложить наиболее оптимальный вариант делового сотрудничества.

Я разделяю мнение бизнесмена, поскольку из многолетнего общения с Евгением Степановичем знаю, что он никогда не довольствуется и приобретенным собственным деловым и теоретическим багажом, и заимствованным опытом, а непременно идет дальше, учась не столько на собственных, сколько на чужих ошибках. Сторонник жесткой властной оси не только на федеральном, но и на местном уровне, он года четыре назад активно ратовал за создание хозрасчетных агрокомбинатов. Такие комбинаты в ряде районов были созданы, и их возглавили, как правило, руководители местных администраций. Эти формирования просу­щест­вовали несколько месяцев и сразу же показали свою нежизнеспособность, поскольку опирались не столько на имущественные отношения и личный интерес собственников, сколько на административный ресурс, который, может быть, вполне был бы уместен в плановой экономике, но в рыночной сразу же проявил свою “профнепригодность”.

Что делать? Какой путь избрать в качестве стратегического, чтобы спасти умирающие сельские хозяйства? К этому времени перед глазами был уже опыт Стойленского горно-обогатительного комбината, который по инициативе (и, что скрывать, не без нажима, конечно!) губернатора взял четыре года назад разваленный донельзя совхоз и за короткий срок превратил его в настоящий островок развитого капитализма, где экономические показатели и зарплата теперь одни из самых высоких не только в области, но и в стране. К тому же известные в области предприниматели Ф. И. Клюка, А. И. Филатова, В. Н. Кустов, А. В. Орлов, да и ряд руководителей крупных московских компаний, владеющих местными перерабатывающими предприятиями, уже заинтересованно посматривали в сторону села, поскольку успех их бизнеса напрямую зависит от ситуации в аграрном производстве.

Не принять во внимание этот интерес — значит упустить реальный шанс привлечения инвестиций в сельхозпредприятия, которые просто задыхались от недостатка оборотных средств, а две трети из них уже можно было объявлять банкротами. Так появилось постановление главы областной администрации “О мерах по экономическому оздоровлению неплатежеспособных сельскохозяйст­венных предприятий области”, над которым Савченко лично работал не один месяц. В Белогорье его вскоре окрестили “декретом о земле”, поскольку он в корне менял формы хозяйствования на селе, в основу которых была положена идея создания вертикально интегрированных производственных систем на базе объединения земли и капитала.

Этот интеграционный процесс неожиданно для многих, в том числе и для самого Савченко, пошел настолько быстро, что при выборе инвесторов впору было устраивать конкурс, поскольку породниться с сельхозпроизводством пожелали местные газовики и мясопереработчики, производители комбикормов и растительных масел, металлурги и сахаровары... Дело дошло до того, что даже священники некоторых сельских приходов пожелали образовать на месте порушенных колхозных бригад фермерские хозяйства. Как бы то ни было, но факт остается фактом: буквально за год-полтора около 80 процентов хозяйств, прежде всего самых слабых, обрели стратегических инвесторов и теперь быстро восстанавливают утраченный за годы реформ потенциал. И когда Президент России однажды сказал, что пищевая и перерабатывающая промышленность должна стать локомотивом по подъему сельского хозяйства, — он знал, что говорил: перед глазами был опыт Белгородчины, с которым он незадолго до этого знакомился лично.