Наш эксперимент

Используя Егоров метод «сияния правды», я пытался вникнуть в суть произошедших событий и найти хоть какое-то объяснение всем этим чудесам. Я видел, что многие люди радовались переменам, потому что их жизнь стала праздником. Но, не смотря на полное изобилие всего в нашем городке, никто не придавался ни лени, ни праздности. Просто, у всех было приподнятое настроение. Многие из них обрели то, что давно безвозвратно потеряли. Прошлое вернулось в их жизнь и вернуло им все их утраты. Я старался понять при помощи нового метода мышления, как могло это произойти. Нет, конечно же, я помнил о нашем торсионном поле, которое изменяло реальную действительность, но мне хотелось понять, почему всё происходит так, а не иначе. Напрягая свой разум, я постепенно стал понимать, что всё в нашем мире не так просто, как видится на первый взгляд. Как говорил Егор, цитируя Юэ Гуана, «указатели не пребывают», то есть не характеризуют означаемое, и тем самым не определяют истинно-сущее. Мы видим то, чего совсем не видим. И внешние признаки, совсем не раскрывают внутреннего содержания. Как говорил Егор, цитируя другого китайского философа Чжуанцзы: смотреть на вещи в «сиянии правды» означает прозревать равенство всех вещей в их изначальной природе и понимать одинаковую истинность и ложность всякого суждения о них.

И я вдруг понял, что хотел сказать Егор, когда я спросил его на крыше, что он думает о том, почему у нас в посёлке получилось сразу же много Моцартов, Чайковских и Гастелло. Мне тогда показалось, что он уклонился от ответа потому, что сам этого не понял. Но меня вдруг осенило, что помимо того, что мы получаем знание от родителей, от школьных учителей и друзей, всё же основные знание мы приобретаем из реальной жизни, где многое необъяснимо. Но вместе с тем, всё-таки можно понять интуитивно, что происходит, потому что нет таких слов, чтобы всё можно было разложить по полочкам с помощью звуков речи и письменных символов. Это происходит, как говорил Егор, ссылаясь на мнения великих даосов, потому что многое из постоянно трансформирующегося бытия остаётся за пределами сказанного. Это как сила безмолвия, творящее слово и оставляющее позади себя безжизненную цепочку слов. Главное в прозрении – это услышать анонимный глас небесной флейты, сокровенный вселенский ветер, который возбуждает всё многоголосье мира. Этот глас не существует вне его самого, но и не сводим к отдельным голосам.

И вдруг я понял, как многогранен мир, а в нас есть некий скрытый инструмент, ключик, который находится в нашей голове, способный раскрыть его и узнать все его секреты. Хотя, как сказала Егору его вечная дева Хэ, «ни словом, ни молчанием не выразить предела вещей».

И я вдруг почувствовал, что меня совершенно покинула леность ума, и что я вдруг загорелся неутолимой жаждой познать всё в этом мире. Я уже не осуждал Егора за то, что он хотел последовать за своей возлюбленной в неизведанные дали, потому что там таилось что-то новое для нас, непознанное нами. И наша жизнь является движением от незнания к великому познанию, что бы нас не ожидало впереди.

На следующий день, слушая на уроке объяснение учителя, я вдруг поймал себя на мысли о том, что не слышу слов учителя. В его словах было движение, и я, как отстраненный от потока его слов, вдруг увидел это движение своим внутренним взором, и то, что он нам говорил, показалось мне смешным, потому что за этим потоком, открывался другой поток истины, который противоречил тому, что он говорил. И я понял, о чём говорил мне Егор, ссылаясь на то, что нас в школе учат не истине, а лишь подобию истины.

Я огляделся по сторонам. Мои товарищи сидели за партами и, открыв рты, ловили каждое слово учителя. Но мне хотелось им крикнуть: «Вы, остолопы, неужели у вас не хватает своих собственных мозгов, чтобы понять всю ложность объяснения учителя». Я видел, как учитель расставляет ловушку для ловли зайцев, и они попадают в эту ловушку. А учитель, поймав зайцев, уже забывает об этой ловушке, потому что эти ученики уже теряют свободу своего собственного мышления и находятся под влиянием той идеи, той ловушки, куда они угодили. И в этот самый момент я вдруг понял всю ценность нашего с Егором эксперимента, при помощи которого мы научились смотреть на мир новыми глазами, видеть то, что не видят другие, слышать то, что стоит за потоком обычных слов, то есть, то, что не слышно обыкновенному уху. И на нас стал проливаться иной свет, который исходил из самой глубины тайн Вселенной.

На перемене я опять подошёл к Кате и спросил её:

– Ты со всем согласна, что нам только что объяснил учитель?

Она посмотрела на меня испытывающим взглядом своих прекрасных глаз и сказала:

– Странно, но, кое с чем я внутренне не согласилась с ним.

– Вот! – радостно воскликнул я, – и ты уже начинаешь мыслить неординарно.