Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь

В своей классической книге «Генезис игры животных» биопсихолог Гордон Бургхардт пишет: «Даже выдающиеся ученые разводили руками и считали игру скорее загадкой, чем конкретным феноменом, который можно понять с помощью научного анализа». Другие же утверждают, что игры на самом деле не существует. По мнению Бургхардта: «Игра – это реальность, которой не занимались достаточно эффективно ни наука, ни общество. И все же она может лежать в основе того, кто мы есть и как мы стали такими, какие мы есть». Она также лежит в основе критического антропоморфизма Бургхардта, который использует не только достижения науки, но и воображение. «По моему опыту, целеустремленные герпетологи счастливы только тогда, когда у них есть возможность или причина вернуться на поле и лично собрать хотя бы часть образцов, – пишет он. – Грязь, вода, песок, жара, холод, жажда, клещи, пиявки, осы, укусы, царапины и вонючие фекалии – все это часть драгоценного опыта… Я надеюсь, что любой биолог, работающий в поле, понимает, что я имею в виду».

Можно с уверенностью сказать, что игра – это форма обучения, и что обучение может быть игровым. Зачем еще людям смотреть на птиц или путешествовать по Галапагосским островам?

Свен Линдблад – самый практичный человек на земле (или на море). Будучи основателем «экспедиций Линдблада», он управляет вместе с National Geographic флотом кораблей, которые организовывают поездки на Галапагосы, в Антарктиду и другие экзотические места. Его отцу приписывают изобретение экотуризма, а Свен – один из мировых лидеров этого бизнеса. Он стремится сохранить природу, и я знаю, что он добрый и игривый человек. Несколько лет назад он пригласил в галапагосскую экспедицию группу, занимавшуюся вопросами единения людей с природой. Мы познакомились, когда корабль плыл между островами. Однажды наша группа шла по тропинкам к берегу, стараясь не наступать на лапы голубоногим олушам, игуанам и лавовым ящерицам, которые шныряли по своим делам, почти не замечая нас.

Пока Свен рассказывал об открытиях Дарвина на этих изолированных островах, по склону большой остроконечной скалы пробежала лавовая ящерица. На вершине ящерица замерла и уставилась на нас. Лавовые ящерицы, названные так из-за происхождения скал, на которых они часто сидят, похожи на миниатюрных игуан. У этой была ярко-красная голова и горло. Она казалась достаточно дружелюбной. Я сказал натуралисту, который шел с нами, что лавовый ящер больше всего понравился мне на Галапагосах из-за того, что он кажется очень игривым.

– А знаешь, – сказал он, – лавовые ящерицы – каннибалы.

Я удивился и спросил, какое возможное эволюционное преимущество может быть в поедании родственника.

– Ну, не то чтобы они делали это постоянно. Иногда они просто говорят: «Почему бы и нет?»[20]

Пока мы шли по тропинке среди животных, Свен рассказывал мне о своем детстве и юности в Африке и о существах, которые там его воспитывали. «Слоны научили меня всему, что я должен был знать о бизнесе, – сказал он. – Они дали мне настоящее образование и были лучшими наставниками, которых я только мог получить». В 1970-х годах, будучи уже молодым человеком, он провел полтора года в Восточной Африке, изучая слонов. Сегодня он говорит, что стремится быть похожим на слона. Иногда он говорит себе: «Думай как слон».

Слоны, как и люди, долго играют, уже став взрослыми. Самцы играют палками, камнями и костями, они приглашают друг друга поиграть. Для них игра – это способ проверить надежность потенциальных друзей. Самки слонов используют игру как стратегию, чтобы сохранить свои лидерские роли в семьях и выжить. Свен заметил, что старые слоны лучше распознают надвигающиеся стихийные бедствия и грядущую засуху. Стада слонов, возглавляемые слонихой, как правило, дольше сопротивляются стихийным бедствиям. Вероятно, это связано с тем, в частности, что слонихи-матриархи хранят огромное количество социальных знаний. Они помнят слона, которого встречали десятилетиями раньше, а также пути к воде, обнаруженные во время предыдущих засух.

«Управление у слонов вполне рационально, – сказал Свен. – Я никогда не видел, чтобы один слон плохо обращался с другим слоном. Я видел, как они сражаются, но у них нет намерения обязательно убить. Я видел, как мать-слониха выгнала своего сына-подростка из семьи, потому что она знала, что должна сделать это. И я видел реакцию других молодых слонов на это действие – и тогда, когда она снова начала пускать своего сына в гости. Есть целый список уроков, которые я выучил у них и стараюсь им подражать. Мне никогда не удается добиться идеала, но этот опыт сформировал мою жизнь, мое отношение к общению с другими людьми. А также к ведению бизнеса, – добавил он. – Я хотел бы развить в себе способность во всем быть таким же стратегически мудрым и сострадательным, как они».