Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь

Есть еще один, не менее важный вопрос: права самой природы. Томас Берри считал: «Все имеет право быть признанным и почитаемым. Деревья обладают правами деревьев, насекомые – правами насекомых, реки – правами рек, а горы – правами гор». Сейчас люди все быстрее приходят к осознанию этого. В 2008 году Эквадор изменил свою конституцию, чтобы дать природе «право на существование, сохранение, поддержание и восстановление ее жизненных циклов». В 2010 году Боливия приняла закон «О правах Матери-Земли», наделяющий природу правами, равными правам человека. А в 2017 году Новая Зеландия объявила, что третья по величине река страны, Вангануи, имеет те же юридические права, что и человек. Это сделало Вангануи первой рекой в мире, которая была признана живым существом. Это стало результатом 140-летней кампании коренных народов, в том числе новозеландских племен маори, которые считают, что река имеет важное значение для благополучия людей и любых других существ, выживание и воспитание которых зависит от нее. Законопроект наделил реку всеми правами, обязанностями и ответственностью, которые присущи личности, и теперь река может быть представителем в судебном разбирательстве. От имени реки будут действовать два Хранителя: член племени Иви Вангануи и представитель короны.

Конечно, найдутся люди, для которых идея о том, что природа имеет какие-то права, кажется смехотворной. Но вся жизнь, все растения и животные, которых коснулась река, имеют право на эту реку, и она сама имеет право на существование. Идея прав на природу должна быть вплетена в нашу систему образования, в само движение за сохранение природы. На недавних выборах в США доля голосов, поданных людьми, называющими себя защитниками природы или защитниками окружающей среды, была крайне низкой. Одна из причин этого заключается в том, что для большинства американцев защита природы – это некая абстракция. Но у большинства людей, неважно, либералов или консерваторов, прямая забота о благе животных вызывает глубокий эмоциональный резонанс.

Забота о природе становится реальной только тогда, когда она переходит из головы в сердце. Движение за обновленную природу не возымеет успеха, если оно будет подпитываться только страхом или интеллектуальным видением альтернативного будущего. Успех придет только в случае, если людьми начнет двигать глубоко эмоциональная, личная, духовная связь с другими видами. Чтобы это произошло, потребуются массовые культурные и даже нейрологические преобразования. Фантазия – скажут многие. Но разве вера в среду обитания сердца более фантастична, чем вера в то, что мы можем продолжать разрушать естественный мир, не разрушая себя?

Цель – не царство полного покоя, но такое существование, в котором поддерживается жизнь и ценится взаимность, где возникают маловероятные союзы между различными животными, включая людей, и где дикая природа возвращается не только в отдаленные парки, но даже в города.

Если мы всерьез хотим стать воспитателями природы, мы должны противостоять нашей противоречивой системе ценностей, где противопоставляются риски и выгода. Герпетолог Гарри Грин – один из самых ярых сторонников плейстоценовой перестройки, как способа борьбы с массовыми вымираниями и разрушением биоразнообразия. Как описано в главе 18, «Плейстоценовый парк» – это попытка выделить обширные участки земли для возвращения волков, горных львов, бизонов и другой мегафауны, которая когда-то царила на равнинах. Столкнувшись с резкой критикой со стороны общественности и некоторых биологов, Грин и его коллеги провели обзор ценностей, обнаружив, как говорит Грин: «Большинство биологов больше беспокоит наше предложение вернуть то, что может нас убить». Но возрождение биоразнообразия требует защиты и реинтродукции крупных хищников. Для некоторых людей эта цель кажется достаточно справедливой только до тех пор, пока рискует кто-то другой. «Мы хотим, чтобы танзанийцы заплатили за пребывание на земле африканских львов, – сказал Грин, – что включает в себя не только расходы на их содержание, но и случаи нападения львов на людей. Но давайте будем по-настоящему честны!»

Сохранение природы не должно быть чем-то, что делают и за что платят другие люди; оно должно осуществляться повсюду так, чтобы все люди в равной степени разделяли затраты, опасности и удовольствия. «Я провел большую часть своей карьеры, пытаясь заставить людей заботиться о змеях, даже гремучих змеях, – сказал он. – Мне кажется, что я в определенной степени преуспел в этом». Ключ к этому успеху – правдивый рассказ о змеях. То же самое верно и в отношении других опасных животных: следует говорить о них правду, а затем практиковать старые и новые методы воспитания участия и более глубокой связи и сопереживания. Чтобы откликнуться на этот призыв, нужно выработать в себе чуткость и понимание не только в отношении животных, но и людей.