Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь

– Когда он был фермером, у него были любовно-ненавистнические отношения с воронами. Да, они могут погубить урожай, но в целом они ему нравились. А еще дед знал, что вороны – обычные животные, они живут на всех континентах, кроме Антарктиды. Он полагал, что после его смерти, куда бы я ни пошел, где-то поблизости будет ворон. Например, он мог бы выбрать синего кита, верно? Но это означало бы, что я никогда больше его не увижу. Поэтому он выбрал ворона.

– А откуда взялся Холлистер?

– Ты помнишь шоу Энди Гриффита? Там был житель южных штатов, которого звали Рэйф Холлистер. Так что мой псевдоним – Кроу (Ворона) Холлистер. Знаешь, – продолжал он, – если кто-то скажет тебе, что после смерти он будет присматривать за тобой как ворон, то с этого момента каждый ворон, которого ты видишь, каждый ворон, карканье которого ты слышишь… Я разговариваю с кем-нибудь, и говорю: «Подожди минутку», а они спрашивают: «Что? Что ты делаешь?» А я отвечаю: «Я только что слышал карканье, я слушаю «.

Восьмилетняя падчерица Стивенса тоже умеет слушать ворон.

– Ее любимое животное – ворона, потому что она знает эту историю о моем дедушке. Я рассказал ей ее. – Ей также нравится татуировка ворона на его груди. – Я могу заставить его двигаться для нее. Когда они вместе выходят на улицу, если она находит воронье перо, то поднимает его. Внутри грузовик Стивенса украшен такими подобранными перьями ворон.

– Она всегда напоминает мне, что у нее больше перьев, чем у меня.

Для Стивенса Ворон также олицетворяет землю, в которую он глубоко врос корнями и в которой похоронен его дед. Он кентуккиец в седьмом поколении. Семья Стивенса живет на земле, которая принадлежала ей все это время. А его брат живет в доме, который семья построила в 1780-х годах.

После смерти деда интерес Стивенса к воронам только вырос. Это одни из самых умных животных, у них отличная память. Недавние исследования показали, что врановые – в том числе во́роны, воро́ны и сойки – могут запоминать события и понравившиеся физические объекты. У них, похоже, очень плохое чувство юмора. Иногда Стивенс пытается обмануть этих пройдох:

«Я иду в поле с группой детей и ставлю там чучело совы. Мы отходим на сотню метров и тихо-тихо садимся. Ворона подлетает, видит сову, не понимая, что это чучело, делает еще один или два пролета, а затем садится на дерево над ней и подает сигнал тревоги, то есть три карканья. На этот сигнал откликаются другие вороны в лесу. Затем появится несколько ворон, держась на некотором расстоянии от чучела совы. Потом еще несколько. Так же, как и нам, воронам нравится все новое и они пытаются разобраться в увиденном, понять. И вот что они делают. Когда накапливается критическая масса ворон, одна из них пикирует на чучело, а затем другая говорит: «О, я тоже должна это сделать!» После чего они вдруг все начинают пикировать на сову.

Но им не требуется много времени, чтобы понять: «Да это всего лишь чучело! Эта сова не реагирует так, как реагировала бы живая. Нас обманули». И они улетают. Чучело их больше не волнует».

Стивенса восхищает в воронах даже больше, чем интеллект, их общественная жизнь. Мир ворон вращается вокруг ее сплоченной семьи, а затем вокруг своего очень большого клана. Они гнездятся очень плотно как для защиты от краснохвостых ястребов и большерогих сов, так и, по-видимому, потому, что им нравится общество друг друга.

В книге Ravensong («Песнь ворона») писательница Кэтрин Фехер-Элстон пишет о «воронах, окружающих раненых членов клана, чтобы защитить их от злоумышленников и издающих скорбные крики, когда член их семьи был тяжело ранен». Она описывает, как вороны играют не только друг с другом, но и с представителями других видов, особенно с собаками и волками. Они выжидают, пока волк уснет, а потом бросаются вниз и тянут его за хвост или за уши; похоже, им это нравится. Волкам иногда тоже. Она пишет: «Как известно, вороны, койоты и волки развивают уникальные симбиотические отношения. Навахо, Хопи, Койукон и другие коренные американские народности говорят, что вороны и эти члены семейства собачьих помогают друг другу охотиться. Было замечено, что вОроны и ворОны ведут койотов и волков к добыче, а затем делят мясо. (Любопытно, что врановые боятся грома и града. Во время грозы группы ворон иногда сбиваются в кучу «на низкорасположенных ветвях деревьев, поближе к стволам, жалобно плачут, их головы трясутся от страха. Известно, что в это время у некоторых из них случаются «сердечные приступы»).