Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь

Небо над Веллингтоном было кристально-голубым. Во время визита в Новую Зеландию в 2014 году я стоял на вершине холма, возвышающегося над столицей, а Чарльз Догерти указывал на то, что, по его мнению, в будущем свяжет человека и животных – зеленая прогалина в горах на другой стороне города. «Это Зеландия», – сказал он. Городской природный заповедник. Зеландия является одним из элементов масштабного плана по восстановлению биологического разнообразия Новой Зеландии и возвращению ее части, страны множества островов, к своему первоначальному виду.

Догерти – бывший заведующий кафедрой биологических наук, профессор экологии и помощник вице-канцлера университета Виктории в Веллингтоне, а также один из ведущих зоологов страны. В течение многих лет он работал над тем, чтобы киви и туатары перестали балансировать на грани вымирания. Догерти питает особую слабость к туатарам – рептилиям, которые выглядят как ящерицы или динозавры, но не являются ни тем, ни другим. Среди животных они представляют собой уникальный отряд Rhynchocephalia, отдельный от крокодилов, черепах, змей и ящериц, но близкий к ним. Они обитают только в Новой Зеландии.

Зеленовато-коричневая туатара (она же – гаттерия. – прим. ред.) может достигать длины 77 см от головы до кончика хвоста и весить до трех фунтов (1350 г). Вдоль спины туатары тянется колючий гребень, у нее ярко выраженный прикус, а у детенышей можно заметить третий глаз – едва заметное фоторецептивное пятно между ее такими узнаваемыми глазами. Позвоночник туатары больше всего напоминает позвонки рыб и некоторых земноводных, чем позвоночник других рептилий. Туатара может прожить сто лет, но легко способна перейти этот рубеж.

Догерти, американец по рождению, – дружелюбный человек, страстно желающий вернуть свою приемную страну в прежнее благодатное состояние. Много лет назад, когда он впервые начал свою работу на небольших изолированных островах, его поразила их первозданная природа. Около восьмидесяти пяти миллионов лет назад Новая Зеландия отделилась от суперконтинента Гондвана – это произошло еще до того, как появились хищные млекопитающие. В результате острова Новой Зеландии стали настоящим раем для птиц. Некоторые из них, в том числе гигантские моа и киви, не имея необходимости спасаться от хищников, разучились летать. Первые люди-переселенцы привезли сюда безбилетных пассажиров – домашних мышей и три вида крыс. Затем, позже, для борьбы с кроликами, которые, размножившись, стали настоящим бедствием после их ввоза в середине 1800-х гг., привезли хорьков и короткохвостых ласк (в Новой Зеландии из называют горностаями), а также других животных, включая оленей, диких коз и свиней, что стало настоящей катастрофой для исконной природы Новой Зеландии. Эти захватчики уничтожили лесную среду обитания и пировали птицами и их яйцами. В скором времени были полностью уничтожены более сорока видов птиц, а другие по-прежнему остаются под угрозой, в том числе культовый новозеландский киви. Ежегодно привозимые хищники продолжают убивать двадцать пять миллионов птиц, они охотятся на местные виды ящериц и крупных насекомых. Какими бы красивыми и зелеными они ни казались посетителям, два самых больших острова страны остаются биологическими призраками. Догерти описал свой первый опыт работы на одном из прибрежных островов, где сумели выжить местные виды:

«Я погрузился в мир, который существовал здесь по меньшей мере восемьдесят пять миллионов лет. Путешествие на острова похоже на путешествие во времени. Ночью морских птиц так много, что они буквально натыкаются на вас. Шум стоит просто оглушительный. Земля лишена растительности из-за большого количества животных. И повсюду снуют туатары. Абсолютно доисторический пейзаж. Этот опыт изменил меня, заставил усерднее думать об экологической реставрации. Я понял, что есть места, где можно увидеть, каким был мир без людей, и мы способны не только сохранить его, но и воссоздать. Именно это здесь и происходит – мы восстанавливаем первозданную природу. Есть шанс, что вернутся морские птицы. Не было ни одного мгновения, которое бы не оказывало на меня преображающее действие. Это ощущение погружения в мир, где повсюду снуют туатары, порхают птицы и летают огромные насекомые – в несколько дюймов длиной! – и жизнь кипит, и вы чувствуете, что выходите за границы своего тела и сливаетесь с окружающим миром. Эти переживания превратили меня в миссионера, который пошел дальше простого изучения животных, взяв на себя ответственность за них и за их будущее».