Нас время учило…

Каждый раз седьмого ноября мы устраивали демонстрацию: ходили по Угорам с флагом. Местные жители смотрели на нас с удивлением.

Зимой пионерские линейки проводились в столовой. Двоечников – Два шага вперед! – отчитывали и стыдили все вместе.

Мирра Самсоновна, которая к каждому празднику писала много стихов, иногда посвящала стихи отдельным ребятам. Мне она подарила к моему дню рождения 28 февраля добрые стихи о том, как я люблю свою сестру.

Ее мать – Татьяна Максимовна, по моим воспоминаниям, была несовременная женщина, очень добрая и сентиментальная. Про нее говорили, что из-за этого она дисциплину держать не умела, прикрикнуть ни на кого не могла.

К одному из моих дней рождений я получила из Ленинграда от крестной посылку. Открывали ее всем отрядом. Там были нитки, тетради, томик Лермонтова и шоколадка, которую я разделила на троих: Гале, себе и моей лучшей подруге Вале Тихомировой.

Зина Тютикова

В Угорах я очень любила нашу самодеятельность. В пьесе «Голубое и розовое» Эсфирь Давидовна поручила мне роль директорши гимназии, а сама играла воспитательницу этой гимназии.

Вообще у нас было много интересного. Мирра Самсоновна устраивала литературные игры-викторины. Например: кто больше всех назовет пьес Шекспира? После каждого названия она трижды хлопала в ладоши, и тот, кто успевал за это время еще что-то вспомнить, становился победителем.

Местная учительница подарила детдому старый патефон и две пластинки. На них были два танго «Дождь идет» и «Девушка играет на мандолине». Вот под эту музыку с хрипотцой и шипением мы без конца танцевали. Однажды даже приз выиграли на вечере танцев.

У нас в детдоме существовала традиция – тому, кто отличался, поручали поднять флаг на линейке. Мне тоже досталась эта награда за то, что, теребя лен, я выполнила норму за троих.

Из дневника М.С. Разумовской

В середине сентября 42-го года наш отряд перевели в деревню Железцово, расположенную на берегу Унжи. Нам выделили большой деревянный дом с обширной кухней и четырьмя комнатами. Одну из них (самую маленькую) занимала хозяйка этого дома, старуха Ваганова, со своей родственницей, тоже старой женщиной, приживалкой, которая ее обслуживала. Про хозяйку в деревне шел слух, что в прошлом была она помещицей, владелицей Железцово. Еще говорили, что была она шибко грамотной – в самом Горьком (Нижнем Новгороде) гимназию кончала! Потом ее раскулачили, уплотнили, и в ее добротный большой дом въехал сельсовет. Слово «сельсовет» плотно укрепилось среди народа как название дома и перешло к нам. Так мы и говорили: «Пойду в сельсовет», или «В сельсовете случилось ЧП».

ЧП действительно случилось в ночь на 23 декабря 42-го года. Олег и Лева, вернувшиеся из Угор, открыли двери и со свежего морозного воздуха сразу почуяли неладное: дым и сильный запах угара. Стали расталкивать спящих ребят. Несколько человек проснулись с рвотой; другие плакали, жалуясь на головную боль. Сразу были открыты все двери, и ребята, быстро одевшись, выбежали на улицу. Некоторых было не поднять: Нина Николаева и Рита Кипровская были в полуобморочном состоянии.

Прибежавшие из Угор Ольга Александровна и Вера Рогова быстро организовали сани, на которые погрузили особенно пострадавших. Лева и Олег впряглись в них и повезли больных в лазарет. За санями шли Вера и Ольга Александровна. То ли общее дело, то ли лунная ночь и мерное поскрипывание за спиной саней ввергли «лошадей» в лирическое состояние, и они запели: «Пара гнедых, запряженных с зарею», а потом: «Идут с ними длинные тени. Две клячи телегу везут, лениво сгибая колени, конвойные сзади идут…»

Угоревшие ребята на чистом морозном воздухе начали довольно быстро приходить в себя и к утру, к всеобщей радости, полностью оклемались и сами пришли в «сельсовет».

Виновника ЧП искать не пришлось. Им оказался Женя Резвов, черноволосый угрюмоватый парень, который был в этот день истопником. В своем грехе он признался сам. Не дождавшись, чтобы головешки полностью прогорели, он закрыл печные вьюшки и улегся спать… Сам он не пострадал, так как спал в другой комнате, где не было печки.

Лев Разумовский

После угарной истории Мирра попросила меня несколько дней и ночей провести в «сельсовете» – посмотреть за печками и заодно за ребятами, во избежание каких-нибудь новых ЧП.

Я с радостью согласился, так как в четвертом отряде жили мои друзья: Олег, Сашка и Женька. С ними всегда было интересно и весело. Мы много гоняли на лыжах. Особое же удовольствие доставляли нам придуманные Олегом ночные катания с крутых, высоких берегов Унжи. Из дома на эти катания я уходить не мог – мама наверняка бы волновалась. Про наши же ночные вылазки из «сельсовета» она знать не могла и спала спокойно.

Вообще всяких историй у нас хватало. Героем одной из них стал Сашка. По натуре он был бунтовщиком. Но при этом чрезмерно ранимым. Любую, даже мелкую обиду или несправедливость по отношению к себе он воспринимал гипертрофированно и переживал мучительно.