Нас нет (СИ)

— Мама, пожалуйста, уговори папу вернуть меня. Он считает, что здесь мне будет лучше, но это не так. Не знаю, как его переубедить. У меня не получается. Но тебя он обязательно послушает. Он же всегда тебя слушал.

Сын все же взял себя в руки и как настоящий боец стал растолковывать, что именно я должна сказать, почему это важно и как срочно нужно успеть.

Его голос теперь звучал четко. Тим верил, что уже скоро сможет увидеть меня, нужно лишь немного нажать на отца.

Не давая вставить ни слова, он все говорил и говорил. Просил, чтобы я подтвердила. И после каждого «Да» продолжал с новым напором.

Настоящий сын своего отца. Еще маленький, но уже несгибаемый. Такой далекий от меня, но готовый лгать, воровать, делать что угодно, только чтобы мы снова оказались вместе.

Его невозможно было слушать без слез. Пересохшие за день глаза накрыло рекой. Я не обращала внимания на других людей, искоса пялящихся на меня. На отражение в зеркалах и стеклах.

Боясь выронить телефон из дрожащих рук, слушала своего любимого мальчика. Шептала ему «да» на любой вопрос. И уже четко понимала, что пойду на все, чтобы поскорее увидеть сына рядом. Только со мной. Навсегда.

Глава 12

Денис

Вика все же обиделась.

Я не думал об этом, когда бросил ее в номере отеля. Не морочил себе голову оправданиями. Для меня наши отношения закончились в люксе «Империала».

К сожалению, за четыре месяца моя удобная любовница успела нафантазировать себе будущее с кольцами, голубями и прочими дурацкими атрибутами счастья.

Для этого ей даже не понадобилось ничье участие. Всё сама! Словно я клялся в любви, заталкивая член в тугую плоть. Или просил выйти замуж во время глубокого минета.

Вика разочаровала. От бывшей мисс, искушенной, сообразительной, слишком опытной в подобного рода комфортных отношениях, я ожидал спокойного разрыва. Без нервотрепки и спецэффектов. Но женская обида оказалась сильнее разума.

После прощального подарка — машины, о которой прожужжала все уши, — Вика устроила истерику в моем кабинете. А когда я лично вывел ее из здания и посадил в такси, потребовала отвезти ко мне домой, чтобы забрать оставшиеся вещи.

Что произойдет дома, я мог предсказать лучше, чем синоптики — погоду на день. Все началось бы со стриптиза. Следом была бы попытка стянуть с меня штаны, будто тот, кто владеет членом, владеет и мужским мозгом.

А потом случилась бы очередная истерика. Но уже не для широкой публики, а для меня лично. С криками. Слезами. С выплескиванием всего дерьма, которое успело скопиться от прежних мужчин.

Не самый соблазнительный расклад для того, у кого и так хватало головной боли. Шоу на любителя. Мазохиста.

— Прямо сейчас вызову службу клининга и попрошу собрать все женские вещи. Мой водитель привезет их вечером. — Я усадил Вику в машину и сунул таксисту деньги.

— Но если они что-то пропустят? Что-то ценное для меня?

Вика все цеплялась за меня. Хватала за руки. Пыталась заглянуть в глаза. Не замечала, как унижается.

— Тогда я сам еще раз всё проверю. Вечером. — Тратить нервы на то, чтобы застегнуть ремень безопасности, я не стал.

— И ты так легко можешь выбросить меня из своей жизни? — Вика все же заплакала. — Без объяснений. Без шанса. Для нас!

— Могу.

Эта женская чушь начала уже надоедать. Еще в кабинете я выслушал все о «разбитом сердце» и «прекрасной паре».

— Ублюдок ты, Шахов! Сволочь! Последняя!

Красивое лицо бывшей любовницы перекосило от злости. Вместо печали во взгляде засверкала ярость. А слезы высохли так быстро, словно никто и не плакал секунду назад.

— Вещи будут вечером!

Реагировать на оскорбления не было никакого желания. Точно так же, как и изображать из себя жилетку для рыданий и лечить чужие обиды.

— Я тебя в порошок сотру! — презрительно выплюнула Вика. — Все узнают, какой ты на самом деле!

— Серьезно? Раскусила меня?! Удивила, браво! — Усмехнувшись, я перехватил ее за локоть и дернул на себя. — Хоть слово бабского бреда прольется в прессу, и будешь иметь дело со службой безопасности. Они возиться не станут. Понятно?

— Козел...

— Вижу, поняла. — Я отпустил.

— Хорошо, что я забеременеть от тебя не успела. — Вика вернулась на сиденье и как-то странно, то ли с сожалением, то ли с досадой, зыркнула на меня. — Такие, как ты, не должны размножаться. Ничего кроме одиночества ты не достоин.

Закончив фразу, она сама потянула дверь. И тут же заблокировала замок.

На это я ничего отвечать не стал. Не хотелось. Внутри ни один нерв не дрогнул. Ни от обиды, ни от злости.

И лишь когда машина выехала с парковки бизнес-центра, какой-то горький осадок все же заставил остановиться.

С Викой у меня не было и не могло быть совместного будущего. Все наши точки соприкосновения относились к анатомии.

Обычно после таких расставаний не ощущалось ни облегчения, ни утраты. Было ровно. Но сейчас словно что-то беспокоило.

Ныло за ребрами, как у древнего старика перед инфарктом. Заставляло мысленно возвращаться на прохладный балкон отеля, где днем раньше я простился с другой женщиной.