Нас больше нет

Вскоре откуда-то из-за дома выехала небольшая открытая повозка, запряжённая одной лошадью, которой управлял пожилой, одетый во всё белое возница. Он остановил её возле торговца. Тот неторопливо взобрался и плюхнулся в удобное сиденье. Толстяк махнул рукой и Акир скомандовал — в путь. Ворота тут же отворились, выпуская процессию.

Амура вели позади всех. Он до сих пор не понимал, куда и зачем их всех ведут. Но одно он осознавал ясно, что отныне он — раб.

Выйдя из проулка, их направили в сторону, откуда накануне Амур прибыл в город. Людей по дороге попадалось в этот раз намного больше, чем в прошлый. Император отметил про себя, что большинство были одеты по-другому, более красиво и празднично. Иногда по пути попадались подобные повозки, что и у Янура. Ехавшие в них, приветствовали торговца, и бегло о чём-то переговаривались с ним. У перекрёстка двух улиц, им встретился небольшой отряд пеших воинов, промаршировавших чётким строем куда-то. Они были одеты и вооружены немого иначе, чем бойцы Янура. Широкие ремни, опоясывали торс каждого. За поясами сидело по два сильно искривлённых клинка. Головы покрывала ткань, смотанная в несколько рядов, а в руках длинные копья с белыми ленточками у оснований двугранных наконечников.

Дождавшись, пока небольшое войско освободило дорогу, пленники двинулись дальше. Вскоре показалась небольшая площадь, у которой торговец общался со странным нищим, когда они только прибыли в Дакан.

Нищий полулежал на своём прежнем месте и со слегка прикрытыми глазами, лениво наблюдал за происходящим вокруг. Заметив длинную вереницу людей, он приподнялся слегка, затем сел.

Янур отдал команду и охранники остановили колонну. Торговец спешно слез с повозки и торопливо направился к нищему.

— Скажи, уважаемый Сабудай, могу ли я слово твоё слышать?

Нищий сунул руку за пазуху, достал золотую монету и бросил в толстяка. Тот машинально схватил её на лету и посмотрел вопросительно на нищего.

— Я передумал, Янур, не нужна мне твоя монета, — холодно ответил Сабудай.

— Но почему? Ты ведь обещал, что скажешь свое слово?! — возмутился толстяк.

— Скажу, Янур! Своё слово держу крепко! Но я не обещал, что скажу его за твою монету.

— Что же ты хочешь?

— Отдай мне то, что забрал у иноземца.

Торговец вновь вопросительно посмотрел на нищего.

— Не могу я тебе отдать его отпрыска, уважаемый Сабудай…

Амур косился в сторону, где шла беседа, и пытался расслышать, о чём они говорили. Лязг многочисленных оков в толпе пленников, глушил слова, донося до слуха лишь неясные обрывки фраз. Ещё немного поговорив, Янур отвесил короткий поклон нищему и быстро вернулся назад.

Не доходя до городских ворот, охранники повернули колонну вправо, по узкой улочке вдоль высоких стен. Шли не очень долго. Городские постройки постепенно начали редеть. Вскоре вышли к большой площади, к которой также стягивался народ со всех сторон.

Площадь была окружена высокими деревьями, а по кругу были врыты в землю множество невысоких столбов. К некоторым были пристёгнуты цепями люди.

Повозка Янура обогнала колонну и свернула немного в сторону, к небольшому пруду, у которого стояли около десятка человек, разодетых в нарядные одежды, оживлённо вели беседу, громко смеясь и размахивая руками.

Выйдя на площадь, охранники быстро развели всех по столбам и пристегнули цепями.

Солнце уже поднялось высоко и жарило со всей своей мощью, выбивая крупные капли пота из тела. Император жадно облизывал потрескавшиеся и пересохшие губы. Иногда охранники разносили воду, набранную в пруду за площадью. Она хоть и была грязная с неприятным привкусом, но выбирать не приходилось.

Вскоре свободных столбов уже не осталось. Рабов было сотен пять, а то и больше. У одного только Янура человек пятьдесят.

Янур появился вместе с тремя бойцами и Акиром. У одного был большой мешок, в котором что-то звенело. Они подошли к первому столбу, принадлежавшему торговцу.

— Три… — произнёс толстяк.

Боец вытащил из мешка три маленьких железных шарика с крючками и повесил их у вершины столба.

Подойдя к следующему пленнику, торговец немного задумался, заставил того открыть рот, потрогал руки, ноги и снова поразмышляв, велел солдату повесить пять шариков. Он так шёл от одного пленника к другому, называл цифру, в основном это было от одного до пяти. В редких случаях, на столб вешалось семь, а один раз десять шариков.

Дойдя до Амура, толстяк задумчиво уставился на него.

— Десять? — неуверенно спросил Акир.

— Нисколько, — ответил торговец и пошёл к следующему.

Император прекрасно понимал, что таким образом Янур помечал каждого раба ценой, за которую готов был его продать. Тоже самое делали и другие торговцы. Когда всё было закончено и цены установлены, на площади остались несколько охранников, расхаживающих неторопливо взад-вперёд.

Спустя некоторое время стали прибывать первые покупатели. Все, в том числе и Янур, тут же поспешили к своему товару.