Нас больше нет

Валерия Смола — мой творческий псевдоним.

— Иначе почему бы я обратился к тебе за портретом? Так что да, я знал, кто ты.

— Ну хоть о бабушке не соврал, — фыркаю я и подношу к губам бокал. Взгляд скользит по залу, непроизвольно задерживается на застывшей неподалеку фигуре Леонова.

По выражению лица мало что можно сказать. Но смотрит он на нас так, словно я его котенка переехала. Потом отворачивается от нашего столика, приставляет палец к уху, что-то говорит в наушник.

Мне нравится дразнить его. Нравится видеть эту беспомощность. Он не может подойти к нам на равных, не может заявить на меня свои права, не может указывать. Сейчас он просто бестелесная охрана моего отца. Не более. Я же могу играть на его нервах. Ведь ему определенно не нравится моя связь с Дамиром.

— И чем же ты занимаешься, что тебя посадили за один столик с самим Вячеславом Смоленским? — спрашиваю игриво, намекая на должность отца.

Бабушка Дамира сейчас занята разговором с Юлей, но краем глаза следит за нами. Ей определенно любопытна наша с Дамиром связь.

— Семейный бизнес, — пожимает он плечами и наполняет мой бокал.

— А поконкретней? На самом деле не очень-то и честно получается. Ты знаешь обо мне все, я же… хм-м-м… дай-ка подумать. — Я прикусываю нижнюю губу и ловлю на себе взгляд Дамира, который далек от целомудренного. Это заводит. Особенно учитывая тот факт, что на нас смотрит Леонов. А в том, что он смотрит, я даже не сомневаюсь.

У меня аллергия на его взгляды. Сразу спину начинает пощипывать и щеки горят.

— Моя семья занимается разработкой нефтяных и газовых месторождений.

Мои брови взлетают вверх.

— Так ты у нас нефтяной магнат? — смеюсь, а сама вдруг понимаю, насколько далека от мира отца. В зале, наверное, каждый знает, кто такой Дамир. Я же знакома с ним две недели и понятия не имела, кто передо мной.

— Что-то вроде того, — морщится Дамир.

— Кстати, извини, что картину еще не закончила, у меня… у меня небольшой форс-мажор случился. Мне очень стыдно. Это абсолютно непрофессионально с моей стороны. — Краснею под его взглядом. Врать не люблю. Но не говорить же, что вместо исполнения срочного заказа с бывшим своим таскалась?

— Время еще есть. У бабушки день рождения только в конце сентября. К тому же чем дольше ты ее пишешь, тем дольше нам с тобой предстоит общаться.

Дальше наш разговор прерывает громкий голос ведущего, который вышел на сцену. Свет в зале становится тусклым, мероприятие в самом разгаре.

Пожертвования сыплются, блюда сменяют друг друга, я не успеваю опустошать свой бокал, как его наполняют вновь. После вчерашнего мне стоило бы не налегать так на алкоголь, но, как показывает опыт, жизнь меня ничему не учит.

Время от времени я все же смотрю на Леонова. Он похож на каменную статую. Отец теперь с Дамиром что-то обсуждает, я же делаю вид, что мне безумно интересно находиться здесь, и смотрю на сцену.

— Потанцуем? — протягивает ко мне ладонь Дамир, когда зал заполняет медленная чувственная мелодия. Мы здесь уже часа два, и я устала сидеть на одном месте.

— Конечно, с удовольствием. — Вкладываю в его ладонь свою и поднимаюсь со своего места.

Мы выходим на середину зала, где уже в танце кружат несколько пар. Дамир прижимает меня к себе, обхватывает за талию, я же цепляюсь пальцами за его плечи. Его горячее дыхание опаляет висок, алкоголь разливается по моим венам. Мы ближе, чем позволяют приличия, и завтра по городу распространится множество слухов о нашей связи. Но мне сейчас все равно, что подумают люди.

Я не чувствую отторжения, мне приятна его компания, его прикосновения. Но сожаление вызывает тот факт, что нет бабочек в животе, нет дрожи по всему телу, нет предвкушения, как это бывает с Давидом. Неужели я на всю жизнь останусь зависима от одного-единственного мужчины? От этого становится горько.

— Я слышал, что у твоего отца серьезные проблемы. — Я вздрагиваю от слов Дамира. Поднимаю на него испуганный взгляд.

— Я не в курсе дел отца, — проглотив ком в горле, произношу я, соврав.

Дамир вызывает доверие, но этого недостаточно для того, чтобы верить ему безоговорочно. В мире денег друг с легкостью может превратиться во врага.

— Тебе стоит уехать, Лер, — серьезно говорит он с тревогой в голосе. — У меня яхта есть. Хочешь, могу организовать тебе круиз по Средиземному морю? Ты мне нравишься, Лер, мне бы не хотелось, чтобы эта мясорубка проглотила и тебя.

— Спасибо, но не стоит за меня беспокоиться. Твои опасения, скорее всего, напрасны.

Я утыкаюсь в его грудь, давая понять, что разговор окончен. Просто наслаждаюсь танцем, думая о сказанном им. Проблемы отца, оказывается, ни для кого не новость. Но мы все здесь. Никуда не бежим. Значит ли это, что их можно решить?

— У моего друга в субботу открытие ночного клуба, приходи, — после продолжительной паузы предлагает он.

— Хорошо. Мне не помешает развеяться.

— Это свидание, если что, — огорошивает меня Дамир.