Нас больше нет

– Штаны сам снимешь, или мне помочь? – насмешливо спросила она, отчаянно пытаясь уколоть его, расшевелить, вернуть к жизни.

– Мне все равно, – прошептал Женя, не поднимая головы.

Алексеева схватила его за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Ее лицо перекосилось от ярости.

– Я не знаю, кто поджег бункер, – ты, не ты, сейчас уже не важно. Я знаю одно: передо мной стоит тряпка, а не мужик! Соберись! Оплачешь свою судьбу позже! Я тебе в няньки не нанималась! – прошипела она.

Марина оттолкнула парня, задернула штору и прямо в одежде встала под ледяной душ.

– Я не просил тебя помогать мне, – тихо сказал Женя, но не был услышан.

* * *

Олег Семенович Рыбаков, полный, добродушный мужчина с густыми усами, одетый в потертый свитер и вылинявшие за долгие годы джинсы, сидел за столом в своем кабинете. Напротив него на уютном диване устроились Егор Михайлович и Марина. Женщина с наслаждением вытянула гудящие ноги, откинулась назад, чувствуя, как в тело медленно возвращается жизнь.

– Ну, что же, – густым басом протянул начальник «Метровагонмаша». – Рад приветствовать, поможем, чем сможем. Людей у нас мало, помещения большие, будете работать, а мы обеспечим едой и жильем. Мне жаль, что так вышло с вашим бункером. Что случилось?

– Поджог, – сквозь зубы процедил Коровин. Он был похож на замерзшего филина – такой же нахохлившийся и злой. Казалось, одно движение – и он выпустит острые когти, готовый разорвать любого, кто подойдет ближе позволенного.

– Надо же, – Олег задумчиво крутил в руках карандаш. – Неужели у вас были злопыхатели?

– Это сделал мой сын, – хмуро ответил мужчина.

– Батюшки, – удивленно пробормотал Рыбаков. – Как же так? Прости, Егор, не знал, что все так плохо. По стаканчику, может быть, а?

Хозяин кабинета достал три стопки и бутылку с мутной жидкостью. Разлил.

– За наше сотрудничество, – Олег Семенович поднял стакан.

– За сотрудничество, – эхом откликнулись Марина и Егор.

Самогон обжег горло, Алексеева закашлялась.

– Двадцать лет не пила ничего, крепче чая, – усмехнулась она.

– А вы, барышня, стало быть, Марина Александровна? Егор писал о вас, но я даже не поверил, такие сказки. Мутировали в чудовище, а потом обратно, такого не может быть! – нервно засмеялся Рыбаков. Он верил. Еще как верил. Двадцать лет в кресле начальника бункера убедили его, что даже самое невероятное часто оказывается правдой, а сомнения могут стоить жизни.

– В этом мире все может быть, вы разве еще не поняли этого? Если желаете, побеседуем с вами позже, – ответила женщина, подыграв его удивлению.

– Вы разговаривайте, а я пока пойду, гляну, как мои устроились, – тактично попрощался Коровин, вдруг осознав, что он стал лишним в этом кабинете.

Олег посерьезнел, вышел из-за стола, достал из ящика записку.

– Я получил послание. Что дальше? – нервно спросил он.

– Все. Вы нас приняли. На этом пока все.

– Все? Ты же понимаешь, что это ненадолго! Я просил его о помощи, у нас лес вокруг, там эта гадость, сквозь вентиляцию, сквозь химзащиту! – зачастил командир. Его лицо покрылось красными пятнами, усы топорщились, на лбу выступила испарина.

– Я знаю. Мы не одни, поговорим позже, – строго ответила Алексеева. – Следи, чтобы никто отсюда не выходил ни под каким предлогом. Группам вылазки запретить до дальнейших распоряжений. На поверхности опасно. Но мне нужен свободный доступ туда. Предупреди караул.

– Тебе нужен выход в город или на шоссе?

– В город. И никто не должен знать о моем отсутствии. Об этом тоже предупреди.

– У меня здесь люди, теперь еще и из бункера автоконструкторов. Ты понимаешь, что я за их жизни отвечаю? – тревожно спросил Олег. Его голос прозвучал визгливо и слишком громко.

– Тише, пожалуйста. Я знаю. С людьми ничего не случится. Пока что жди директивы. Веди себя естественно, – улыбнулась ему Марина. – Идем, нас ждут.

Алексеева вышла в коридор. Там было шумно, жители убежища собирались на торжественный обед в честь прибывших.

Во главе стола сели Егор Михайлович и Олег. Люди смеялись, женщины переговаривались, делились впечатлениями. Общее напряжение ушло, уступив место радостному ощущению спокойствия и безопасности.

Марина взяла со стола миску с овощным рагу и свернула в тупиковый коридор, где был устроен карцер.