Народ о религии

Не пускает обака, лает. А сатана опять: пусти да пусти, а не то я тебя заморожу! И нагнал он на обаку холоду, а та съежилась вся, дрожит (она была голой и холода очень боялась).

— Пусти меня: я тебе шубу дам!

И допустила обака нечистого к человеку, сатана же за это ее шерстью покрыл, а потом оплевал, обхаркал, обгадил созданного богом человека и ушел как ни в чем не бывало.

Между тем возвращается господь.

— Что это, обака, уж не согрешила ли ты? Откуда на тебе такая шуба?

— Грешна я перед тобой, господи, — отвечает обака, — смутил меня сатана.

Вот оттого-то, что обака божьего повеления ослушалась, ее и собакой с тех пор называют и в церковь не пускают, а кошку (она в этом грехе неповинна) частенько запирают даже в алтаре — ловить мышей.

Дьявол случился тут поблизости. Бог и спрашивает:

— Как ты смел, — говорит, — нечистый дух, мое творенье осквернять?

— Не изволь, господи, беспокоиться, я сделал все, как надобно.

— Как так?

— А очень просто: возьми ты этого человека да выверни его наизнанку — вся скверна и окажется внутри. Когда же от той скверны станет одолевать человека кашель, то он перво-наперво о тебе вспомнит: «Ох ты, — скажет, — господи, какой кашель!» А потом уж, как плюнет да ногой разотрет, и меня, грешного, помянет: «Тьфу, нечистая сила, вот ведь привязалась!..»

Как черт посоветовал, так бог и сделал. А тут нечистый возьми да и скажи:

— А если человек будет здоров, он не то что меня, но и тебя, господи, забудет!

С той поры у человека и бывает кашель.

3. БОГ И УГОДНИКИ

Послал бог святых своих угодников, поглядеть, что на свете делается. Вот и пошли они рано-ранехонько, когда еще солнышко не всходило.

Шли они, шли, и встретилась им по дороге деревушка; заглянули они в крайнюю хату, а там девчина, пригожая и проворная, уже встала и умылась, и коров подоила, хату подмела, печь затопила.

Подивились угодники на такую работящую девчину и тронулись дальше, миновали деревню, вышли в поле.

В поле еще пустехонько — ни души, только на одной полоске статный хлопец уже, видно, давно пашет.

Снова подивились угодники: «И когда это он успел выспаться и столько напахать?»

Пошли дальше. Уже и солнце взошло, по дороге стали попадаться люди — кто с сохами, кто с боронами; глядь, снова деревушка стоит. Стали они в хаты заглядывать, а людей там не видно, только в одной хате девчина, здоровенная, толстая, только что глаза продрала, сидит на полу и зевает, потягивается, коса у нее вся в перьях, даже глядеть тошно.

Постояли угодники, подивились и пустились дальше. Миновали они деревню и вышли в поле. Глядят: под кустом лежит молодец, лежит и спит, а сам храпит во всю мочь. Возле него кобылка стоит в соху запряженная, травку щиплет. Видать, как из дому выехал, так ничего и не работал.

Поглядели-поглядели святые угодники, плюнули и пошли прочь.

Воротились они к богу. Бог спрашивает:

— Ну что хорошего видели вы на земле, что слышали?

Стали угодники рассказывать про то, что видели, да и говорят:

— Вот, боже, по-нашему, оженить бы доброго молодца на доброй девчине, а ленивого на ленивой: были бы две пары как раз один в одного.

А бог возьми да и скажи им:

— Дураки вы, дураки, как я погляжу. Если бы я так сделал, как вы говорите, то люди про меня да про вас и думать бы забыли. Работяги все бы сами поделали, и бог бы им не понадобился, а лентяи да глупцы и подавно про бога бы не вспомнили… Сделай я по- вашему, по-глупому, так людям ни бог, ни святые не были бы нужны.

4. КАК МИКОЛА И ПЕТР ЛОШАДЕЙ НА УКРАИНЕ ПОКУПАЛИ

Бог сотворил белый свет не так, чтобы везде всего поровну было: скота, людей, лошадей. Сначала много всего было на Украине. Наступает весна. Бог видит, что белорусскому мужику пахать нечем, лошадей нет. Не пропадать же нашему брату с голоду. Бог дал святому Миколе и апостолу Петру денег и послал их на Украину лошадей покупать.

А Микола очень любил выпить. И зайди он с Петром в кабак. Взяли полштофа, второй выпили. Как зашумело у Миколы в голове, он и давай еще пить и пропил все деньги, которые ему бог-то дал, до копейки. Не на что Миколе с Петром покупать лошадей.

Вышли они, смотрят: бегут два табуна. Микола как вскочит на первую лошадь, и табун за ним. Петр — на другую, и повели за собой два табуна. Гонят этих лошадей, никто будто этого и не видал, а хвать, свидетели оказались: ворона, сорока да кукушка.

Привели лошадей богу, хотели было его обмануть; бог у них спрашивает:

— Купили лошадей?

— Купили.

— А свидетели у вас были, как вы покупали?

— Нет, свидетелей не было.

Тут откуда ни возьмись ворона.

— А про ворону вы забыли? Ну как они, купили лошадей? — спрашивает бог ворону.

— Укра-али, укра-али! — сидит на ветке ворона да и знай орет.

— А ты что скажешь, сорока? — спрашивает бог.

Сорока прыгает с веточки на веточку и стрекочет:

— За это им, господи, чи-чи-чи!

Прилетает и кукушка. Эта пожалела:

— Господи, они купили, да, ку-у-пили, да, ку-у- пили!

Микола и Петр обрадовались, что хоть кукушка их Руку держит, и говорят: