Народ о религии

— Будь по-твоему, пошли!

Подходят к мужику:

— Бог помощь, добрый человек!

— Спасибо!

— Вот что, добрый человек, иди-ка к нам, посиди, поговори!

— Братцы, рад бы я с вами поговорить, да мне некогда, одинокий я человек, помогать мне некому. Семеро у меня с ложкой, а я один с сошкой!

— Все равно, добрый человек, посиди с нами, поговори!

Подходит к ним мужик.

— Вот что, добрый человек, мы хотим у тебя спросить: кто из нас двоих красивее?

— Братцы, вы оба равны, красивые и пригожие.

— Нет, неправду ты нам говоришь. Скажи: кто из нас самый красивый?

— Право, братцы, оба вы хороши, все равно как братья от одного отца.

— А все-таки, скажи: кто из нас красивее?

— Ну, коли уж вам так хочется, скажу: вы оба лицом хороши, только у этого вот нос курнос!

И показывает на Егория. Рассердился Егорий, и пошли они с Николой по дороге. Никола и говорит:

— Говорил я тебе, Егорий, что ты прогневаешься.

— Ну, ничего, — отвечает Егорий, — пусть мужик работает, а я в колосья зерен не положу. Будет он намолачивать с овина по три меры.

Выкорчевал мужик лядо, посеял жито. Уродилось оно такое, что лучше не надо. Да только соломой оно хорошо, а зерна нет. Приходит Никола к мужику в дом:

— Вот что, мужичок, не скучай, не хлопочи! На-ка тебе рубль денег, пей водку и пой песни!

Начал мужик водку пить да песни петь.

Говорят соседи:

— Пой, пой песни! Да только с чем ты будешь зимовать? Ведь в жите твоем ничего нет, одна солома только.

Настало время жать жито. Сжал мужик жито. Приходит Никола к нему и говорит:

— Вот, мужичок, что я тебе скажу: ты Егория прогневил, так Егорий сказал, что с овина будешь намолачивать только три меры. Так ты клади в овин по девять снопов, будешь брать с них по три меры.

Начал мужик молотить, по девять снопов в овин сажает и по три меры берет. Намолотил жита столько, что и девать некуда.

Приходит Никола к Егорию:

— Знаешь ли, Егорий, что я тебе скажу?

— Что ж, скажи.

— А вот что: тот мужик по девять снопов сажал в овин, а по три меры зерна брал.

— Ну, хорошо, я пошлю на его хлеб червей.

Начали черви есть хлеб в амбаре. Крепко затужил

мужик. Приходит к нему в дом Никола:

— Не плачь, мужичок, иди в церковь, купи свечку, мне за копейку поставь и покриви, а Егорию за рубль свечку купи, поставь ее перед Егорием.

Пошел мужик в церковь, купил свечи: Николе — за копейку, а Егорию — за рубль, поставил ее перед Егорием, а сам стал на колени посреди церкви, горько заплакал и начал просить Егория с Николой.

Вот Никола и говорит:

— Перестань ты, Егорий, гневаться! Ведь мужик тебе свечу купил за рубль, а мне за копейку да и ту покривил, а я и то не гневаюсь!

— Ладно, — говорит Егорий. — Завтра морозец будет, поморожу я червей.

Обманул мужик Егория. С тех пор стал он жить- поживать да добра наживать.

7. ИЛЬЯ И ПЕТРО

Давно это было, когда еше сам бог по земле ходил. Отдал бог весь белый свет Илье и Петру. Известно, где два хозяина, там никогда порядка нет. Один посылает дождь, а другой — ведро. Плачут тучи, не знают,

что делать, кого слушать. Пойдет дождь — Петро бежит да кричит, лается на чем свет стоит:

— Что вы, потаскухи, делаете, зачем мочите сено, люди же теперь косят!

— Нам, — отвечают тучи, — Илья приказал.

— Ах вы, мокрохвостки, — ругается Петро, — я вам покажу Илью! Илья всегда разведет гнилья.

Схватит Петро метлу и разгонит тучи по углам, а небо чистенько подметет. Вдруг откуда ни возьмись тарахтит-едет Илья, орет, словно у него живот схватило, аж небо и земля дрожат. Тучи толкутся как неприкаянные, вылазят из углов, и польет такой дождь, что не только низины — и холмы затопит. Жалуются люди богу, что паны дерутся, а у мужиков чубы трясутся, жалуются и просят бога, чтобы дал ведро. Призовет бог к себе Илью, ругает его, а тот оправдывается: столько, мол, развелось нечисти-чертей, что надо их громом побить, не то весь свет опоганят. Призовет бог Петра и уговаривает: пускай Илья немного поохотится за чертями. А Илья тем часом так разгромыхается, что аж земля стонет: нет ни дня, ни ночи; тучи кишат на небе, как вьюны в решете; на небе все кипит, как в горшке; молния так блещет, что в глазах темно становится, а Перун то и знай смалит-полосует сосны и дубы да поджигает постройки в деревнях либо стога в поле. А Илья ездит себе по небу да командует: «Так, так, так! Го-го-го! Еще, еще… Лупи, лупи его, гада… Вот так, так… Го-го-го! Тресни его по затылку! В загривок, в загривок лупи его, гада! Трах-тах-тах! Так-так-так! Го-го-го!». Просят, молят, люди, чтобы унялся гром, а Илья не слушает. Ходит Петро да плюет беззубым ртом от злости. Натешится Илья, начистит свою коляску и поедет к солнышку в гости. Тут Петро подметет небо и давай сушить землю. Вот уже подходит время сеять рожь, а земля сухая, как горячая зола, — опять беда! Беда, что нет дождя. А Илья играет себе с солнышком, а про землю забыл. Не смотрят друг на друга Илья и Петро, сердятся, боятся даже встретиться.