Народ, или Когда-то мы были дельфинами

Перебирая ветви, Мау подтянулся к небольшому просвету, где мог дышать, оставаясь невидимым. Точнее, где он мог надеяться, что остаётся невидимым. Он быстро втянул голову под воду. Мимо пролетела пуля. Осталось пять пуль, и Кокс уже терял терпение. Он выстрелил опять (осталось четыре пули — это факт) и оказался прямо над Мау, стараясь уловить движение в путанице плавающих водорослей. Пуля ринулась вниз, прямо, как копьё, но сбилась с дороги. «В воде тяжело бежать, — сказал себе Мау. — Чем больше усилий прилагаешь, тем тяжелее. Это факт. Должно быть, с пулями то же самое. Это новый факт!»

— Ну что, на этот раз я попал? — спросил Кокс. — Надеюсь, что да, для твоего же блага, потому что они уже совсем близко. Нет, я только из любезности сказал, что надеюсь, потому что мне хочется посмотреть, как ты будешь извиваться. Я здесь побуду, пока акула не рыгнёт после обеда, а потом вернусь на берег и мило поболтаю с твоей барышней.

В лёгких у Мау начало саднить. Он потряс ствол дерева и опустился поглубже. Он не слышал, что орал Кокс, но четыре пули плюхнулись в воду над головой. Несколько секунд за ними тянулись хвосты пузырей, а потом пули принялись медленно тонуть, сносимые течением.

Шесть выстрелов. Остался только маленький пистолет. Да, Коксу придётся перезаряжать револьвер. А для этого нужны обе руки. Это факт.

Сейчас будут ещё факты, один за другим, и все аккуратно встанут на своё место, как маленькие серые кубики.

Мау быстро всплыл, волоча топор за собой. Свободной рукой он схватился за обломанный сук, ногами упёрся в другой — лёгкие уже пылали огнём — и вложил всю тяжесть тела, всю скорость и все оставшиеся силы в бросок.

Топор вылетел из воды по огромной дуге, рассекая застывшее время, и капли воды зависли в воздухе, отмечая его траекторию. Он закрыл солнце, выманил на небо звёзды, и по всему миру загремели грозы и случились странные закаты (во всяком случае, так потом рассказывал Пилу) — и пока время навёрстывало своё с удвоенной скоростью, топор ударил Кокса в грудь, и он повалился с бревна спиной вперёд. Мау видел, как, падая, Кокс поднял пистолет, потом его лицо расплылось в широкой ухмылке, углы рта обагрила кровь, и его утянуло в бурлящие воды.

Акулы явились к обеду.

Мау полежал на бревне, пока не стало тихо. Он лежал и думал; сквозь алую пелену боли в лёгких с трудом пробирались маленькие белые мысли: «Хороший топор был. Интересно, удастся ли его отыскать».

Он с усилием встал на колени и моргнул, не очень уверенный в том, кто он такой. А потом посмотрел вниз и увидел серую тень.

«Я пока похожу по твоим стопам», — сказал голос прямо у него над головой.

Мау с трудом поднялся на ноги. Все до единой мысли, оставшиеся в голове, казалось, тоже были покрыты синяками. Он дошёл до дальнего конца бревна и перешагнул с него на дорожку, усеянную обломками коралла. Там, где он шёл, серая мгла заполняла воздух, и по обе стороны его тихо вздымались и опадали огромные крылья Локахи. Мау чувствовал себя… металлическим: твёрдым, острым, холодным.

Они дошли до первого из больших военных каноэ, и Мау ступил на него. Немногие воины, до сих пор не попрыгавшие в воду, в испуге рухнули на колени. Он посмотрел им в глаза.

«Они видят меня, они мне поклоняются, — сказал Локаха. — В веру трудно поверить, правда? Ибо сейчас, в этот момент, под этими звёздами, у тебя есть дар. Ты можешь убить их прикосновением, словом, касанием своей тени. Ты это заслужил. Какой смерти ты для них хочешь?»

— Отвезите всех своих пленников на берег и оставьте там, — сказал Мау ближайшим людям. — Передайте эту команду всем, а потом можете уходить. Если останетесь здесь, я сомкну над вами свои крыла.

«И это всё?» — спросил Локаха.

Мау повернулся и зашагал по коралловому рифу. Мысли собирались из кусочков в холодной пустоте головы.

«Да, — ответил он, — это всё».

«Я бы поступил по-другому», — сказал голос смерти.

«А я нет, Локаха. Я — не ты. У меня есть выбор».

Он плёлся дальше в коконе из тишины и серой тени.

«У тебя выдался удачный день», — сказал Локаха.

Мау не отвечал. За спиной у него в стане охотников за черепами шла испуганная суета. «Нам придётся кормить кучу новых ртов, — думал Мау. — Столько дел… Вечно дел невпроворот…»

«Я нечасто удивляюсь, — сказал Локаха, — и ты ошибаешься. В сложившихся обстоятельствах у меня есть одна возможность…»

Песок под ногами Мау почернел, и по сторонам воцарилась тьма. Но прямо перед ним пролегла тропа из сверкающих звёзд. Мау остановился и сказал:

Нет. Это опять ловушка.

«Но это же путь в Совершенный мир! — воскликнул Локаха. — Лишь немногим довелось видеть эту тропу!»

Мау повернулся.

Думаю, если Имо нужен совершенный мир, он нужен ему здесь, внизу, — произнёс он.

Он всё ещё видел окружающий пляж, но смутно, словно за стеной тёмной воды.

«Этот? Он очень далёк от совершенства!» — заметил Локаха.

— За сегодняшний день он стал чуть-чуть совершенней. А впереди ещё много дней.

«Ты в самом деле хочешь обратно? — спросил Локаха. — Другого шанса я не дам. Я вообще не даю шансов. Есть только то, что бывает».

— И то, что не бывает? — спросил Мау.