Наркотики и яды

Психоделические наркотики вызывают сильнейшие зрительные ощущения, представляющие интерес, прежде всего, для тех, кто занимается визуальными видами искусства. Художников психоделические наркотики интересуют по нескольким причинам: могут ли психоделики повысить творческий потенциал и обогатить воображение новыми образами, а также каким образом они влияют на способность воплощения замысла на холсте или на бумаге.

Многие художники начинают экспериментировать с несколькими наркотиками, получая благодаря этому некоторый опыт. Наркотиками также интересуются отдельные личности, не обладающие особым талантом в надежде, что наркотик может дать то, чего им не хватает.

Количество людей искусства, пробовавших психоделические наркотики, весьма велико, а их опыт является весьма важным. На основе их впечатлений можно сделать определенные выводы, правда, очень часто они являются противоречивыми, касающиеся влияния психоделиков на изобразительное искусство. Но мы не будем делать широких обобщений.

Подавляющее большинство художников сходится во мнении, что употребление психоделических наркотиков неблагоприятно влияет на творчество. К подобным выводам пришли также ученые, основываясь на данных экспериментов, проводимых с участием художников. Например, Фридман доказал, что истинная сущность психоделического переживания затрудняет любое преднамеренное действие, так как психоделически в значительной степени уменьшают эффективность интеграционных и синтетических функций мозга.

В психоделическом состоянии внимание человека концентрируется на незначительных деталях, которым в нормальных условиях он не придает значения. Искажения формы изображенных объектов и нестандартная трактовка образов привлекают внимание и вызывают интерес зрителя, но далеко не всегда они представляют собой подлинное искусство. Первичное восприятие и отображение природы вещей убеждает все-таки больше, чем изображение действительности, разделенной на части. И, наконец, значимость художественного произведения не зависит исключительно от богатства восприятия. Весьма важны способности воплощения его в художественную форму. А именно эта способность в психоделическом состоянии значительно снижается.

Большинство художников не создают свои произведения непосредственно под воздействием психоделических наркотиков, а делают это после окончания наркотического сеанса, опираясь на творческие навыки, выработанные ранее. Хотя во время психоделического «трипа» духовная жизнь весьма оживлена, но координация и мотивация творческого процесса искажены и нарушены. Может быть, эти факты помогут ответить на вопрос, способствуют ли наркотики эффективности творчества.

Картина, созданная во время «путешествия», прежде всего, имеет значение с психологической точки зрения, в то время, как ее эстетическая ценность невысока, так как в этом состоянии художник использует упрощенную технику. Такое творчество можно использовать, в основном, в диагностических и научных целях, так как оно представляет собой оживленный в памяти подлинный материал личного и коллективного сознания. Суть этих образов может быть полезной для психологического анализа и более широких научных исследований.

Картина, написанная на основе воспоминаний о пережитых психоделических впечатлениях, представляет собой большую ценность. Она отображает сущность психоделического опыта или какую-то характерную деталь, но уже творчески обработанную личность художника. Такую картину следует рассматривать, прежде всего, с эстетической точки зрения, а только после этого подвергать ее психологическому анализу. Художественный и психологический аспекты этого произведения находятся в равновесии.

Во время психоделического сеанса художник чувствует, что его подход и отношение к живописи подвергалось изменению, а творческие возможности увеличились. Но это ощущение сохраняется, только пока длится психоделическое «путешествие». Позже, в нормальном состоянии, собственные произведения куда меньше нравятся автору, он видит в них смысловые, технические и эстетические недостатки.

Картины, нарисованные под действием психоделиков, часто сравнивают с произведениями сюрреалистов, так как, на первый взгляд, можно предположить, что у них общие корни. Это утверждение не лишено смысла. Оба этих направления искусства интересуются глубинами человеческой души и, все больше приближаясь к обратной стороне рационализма, демонстрируют, что открытый иррационализм и парадокс могут содержать в себе зерно не менее глубокого смысла, которому под силу примирить такие очевидные противоположности, как жизнь и смерть, реальность и фантазия, прошлое и будущее.

Но хотя с психологической точки зрения оба эти направления преследуют одни и те же художественные цели, главное различие между ними заключается в уровнях сознания, которых достигают художники.