Наркомы страха

Лаврентий Павлович трудился не покладая рук, подавляя восстания, выявляя и репрессируя недовольных советской властью. В марте 1929 года в Аджарии произошло одно из крупных выступлений, поводом к которому послужили попытки закрыть медресе и обязать всех местных мусульманских женщин снять чадру. Берия был категорически против столь радикальных мер по борьбе с религией, но руководство Аджарии его не послушало, и восстание предотвратить не удалось. Главе грузинских чекистов пришлось непосредственно руководить его подавлением.

Уже 6 апреля 1929 года Берия представил главе Закавказского ГПУ свояку Сталина С. Ф. Реденсу доклад Грузинского ГПУ о событиях в Аджарии. Станислав Францевич оставил на документе красноречивую резолюцию: «Настоящий доклад, объясняющий с точки зрения ГПУ Грузии причину событий в Аджаристане, а также и выводы, настолько исчерпывающие, что специального доклада по этому вопросу ЗакГПУ давать не будет, вполне солидаризуясь с этим докладом».

Прежде чем перейти к самому докладу, замечу, что эта резолюция, на мой взгляд, опровергает расхожее мнение о будто бы конфликтных отношениях между Берией и Реденсом. Единственный серьезный аргумент в пользу этой версии — арест Реденса 22 ноября 1938 года по ордеру, подписанному Берией. Сын Станислава Францевича Владимир Аллилуев утверждает: «Сильному, хитрому и прожженному интригану Берия, рвущемуся к большой власти, Редене — человек дзержинской закалки — был совершенно не нужен в качестве начальника, он был ему опасен. Причем опасен вдвойне, ибо мой отец, породненный семьями со Сталиным, имел к нему прямой доступ.

Свалить Реденса по деловым качествам Берия было не под силу, и тогда он обращается к приему, которым он мастерски пользовался всю свою жизнь, — нужно человека скомпрометировать. В этом Берия был непревзойденный профессионал.

Мать (Анна Сергеевна Аллилуева. — Б. С.) мне потом рассказывала, что отцу было непросто работать в Грузии… Особенно ему досаждали частые застолья и обильные возлияния. Пить он не любил и всячески старался этих застолий избегать. Но в один прекрасный день, где-то под Новый год, Берия со своими людьми хорошенько напоили отца, раздели его и в таком виде пустили пешком домой. «Шуточка» удалась. После этой «шалости» работать в Закавказье на посту полномочного представителя ОГПУ и председателя ГПУ отец уже не мог. В начале 1931 года Реденса переводят в Харьков и назначают председателем ГПУ Украины».

Не знаю, действительно ли Редене допился до того, что вернулся домой в костюме Адама, и была ли это на самом деле «шутка», организованная Берией. Что-то не верится, чтобы Лаврентий Павлович рискнул так пошутить со сталинским свояком. Иосиф Виссарионович, наверное, наказал бы осрамившегося руководителя закавказских чекистов, но расценил бы «шалость» прежде всего как оскорбление, нанесенное ему самому. А уж он-то нашел бы возможность поквитаться с зачинщиком скандала. По свидетельству же Хрущева, Редене сильно злоупотреблял спиртным, так что вполне мог напиться без помощи Лаврентия Павловича.

Если даже инцидент с голым Реденсом на тифлисских улицах действительно имел место, то на карьере чекиста он никак не сказался. Украинское ГПУ в табели о рангах стояло гораздо выше, чем Закавказское. А в 1933 году «человек дзержинской закалки» возглавил чекистов Москвы и в разгар «ежовщины» отправил на смерть более 10 тысяч абсолютно безвинных человек. Но, в отличие от Берии, Реденса в 1961 году полностью реабилитировали.

Владимир Аллилуев признает тем не менее, что «отец ценил деловые и организаторские способности Берия и даже полагал, что он может возглавить ГПУ Закавказья. Об этом говорится даже в его письме к Г. К. Орджоникидзе». Думаю, здесь передан подлинный характер взаимоотношений Станислава Францевича и Лаврентия Павловича — скорее всего, очень хороших, если не дружеских. Сталин устроил кандидату на место Ежова последнее дьявольское испытание: подпиши ордер на арест друга — и станешь наркомом. Берия испытание выдержал. 20 ноября 1938 года он подписал ордер на арест Реденса, а 25 ноября получил назначение наркомом внутренних дел СССР…

Но вернемся к докладу Берии о положении в Аджарии, и в частности в Хулинском уезде, где развернулись основные события. Лаврентий Павлович подчеркивал: «Корни развернувшихся событий кроются не только и не столько в антисоветской работе элементов, издавна враждебных существу Советской власти, сколько, главным образом, в извращении линии партии при проведении советских мероприятий и в ряде объективных причин».

Он дал весьма квалифицированный анализ социально-экономической ситуации, показав, что «главным бичом аджарца является малоземелье». Осложняет его положение также плата за пользование пастбищами и вырубку лесов: «Во всех требованиях повстанцев мы находим пункт о бесплатном отпуске леса».