Наркодрянь

Горючего хватало впритык до «промежуточной заправочной базы». А попросту говоря, до спрятанной в зарослях бочки с топливом. Поэтому, когда на голубом полотне неба, справа по курсу, появились три черные точки, Нортон люто выругался. Затем развернул «Кобру» носом к солнцу и принялся улепетывать с максимально возможной скоростью.

Мейсон беспокойно заерзал в кресле. Он то и дело поворачивался назад. Нортон не оглянулся ни разу. Погоня продолжалась минут пятнадцать.

Нортон упорно держал курс прямо на солнце.

— Будем выходить на околоземную орбиту? — сострил Мейсон.

— Заткнись, — оборвал его Нортон.

Мейсон хотел было огрызнуться, но, глянув на пилота, осекся. В лице Хэмри Нортона происходила странная перемена. Это лицо прямо на глазах теряло нормальное здравомыслящее выражение. Рот Хэмри повело в сторону. Из-под кривой ухмылки выглянули желтые редкие зубы и сомкнулись в волчий оскал. Глаза пилота подернула мутная поволока. Они лихорадочно блуждали, выискивая что-то внизу — в джунглях. Вдруг зрачки радостно расширились и блеснули злобным огоньком.

Мейсон невольно проследил за взглядом Нортона и не увидел внизу ничего особенного, разве что участок «мата сека» — сухого леса.

Поваленные бурей усохшие стволы валялись в беспорядке. Между ними не зеленел ни единый побег. Лишь конусообразные хижины-термитники гордо высились среди гниющих поверженных гигантов.

Но при виде этого мертвого царства Нортон пришел в неописуемый восторг. Он громко заржал и вдруг что есть мочи заорал — нет, запел, хрипло и фальшиво, странную воинственную песню на незнакомом Мейсону языке.

Пилот впал в прострацию. И когда Мейсон понял это, то что есть силы вцепился побелевшими пальцами в подлокотники кресла и застыл безвольной маской. Гибель казалась неминуемой.

Между тем Нортон, продолжая горланить стремительно развернулся и пошел в лобовую атаку.

Теперь Мейсон окончательно убедился в безумии пилота. Идти в лоб при соотношении один к трем! На это мог решиться только безумец. Правда, у Нортона был могучий союзник — солнце.

Противники быстро сближались. Первым дал залп Нортон. Он вдавил до отказа одну из кнопок — и «сайдвиндер»[19], оставляя за собой дымный след, ушел навстречу своей жертве. Но как и ночью Мейсон не увидел: достигла ракета цели или нет?

Нортон отжал штурвал, и машина ухнула вниз.

При этом маневре Мейсона едва не вывернуло наружу. Почему вертолет не грохнулся об землю, так и осталось загадкой. Невероятно, но машина понеслась на полной скорости футах в пятнадцати над землей. Винты ее взбивали тучи пыли, двигатель ревел, а Нортон… Нортон направлял машину прямо на зеленую стену, окаймляющую «мата сека».

И он врезался бы в нее, в эту естественную ограду, если бы не вывернул в дюйме от ближайшего дерева. Самый отчаянный каскадер в сравнении с Хэмри выглядел самонадеянным мальчишкой.

«Кобра» неслась вдоль кромки леса, едва не цепляя лопастями за ветви. Они не видели противника, но и противник не видел их. А главное, их не могла достать никакая ракета — мешали деревья.

Нортон рассчитал все до доли секунды и до миллиметра. Но и этот маневр был лишь частью замысла. Теперь Нортон быстро начал набирать высоту, а потом, лихо завалившись набок — куда там истребителю, — вывернул вправо, на прежний «солнечный» курс.

Именно в этот момент, ни секундой позже, прямо над ними пронеслись два вытянутых грязно-зеленых тела. Машину качнуло тугой струей воздуха, зато теперь она оказалась прямо в хвосте противника. Развязка боя стала очевидной.

Летчик одной из патрульных машин заметил угрозу сзади. Он испуганно метнулся в сторону и попытался развернуть свою машину. И это была его последняя ошибка. Нортон влепил ракету прямо в кабину пилота.

Патрульная машина завертелась на месте и мгновенно превратилась в огненный шар. Нортон едва успел увернуться от него. В результате вынужденного маневра «Кобра» потеряла скорость и последняя машина противника успела оторваться.

Ее можно было достать «сайдвиндером», но… ракеты кончились.

— Орудие… огонь… — простонал Нортон.

Встрепенувшийся Мейсон высадил вслед позорно драпающему противнику целую кассету, и, конечно, ни один снаряд в цель не угодил.

— Разиня, ботинок, — сердито буркнул Нортон и, решительно развернувшись, пошел по направлению к базе. Лицо его постепенно приобрело осмысленное выражение. Мейсон деловито блевал, сунув голову в первый попавшийся под руку мешок. Облегчившись, он выбросил мешок за борт, отстегнул с пояса флягу и жадно припал к горлышку.

Нортон потянул носом воздух, завистливо покосился на флягу и облизал пересохшие губы.

— Дай глоток, — жалобно попросил он.

— За рулем нельзя, — сурово отказал Мейсон. — Псих двинутый, недовольно ворчал он, роясь дрожащей рукой в карманах куртки в поисках сигарет. — Чтоб я когда-нибудь еще раз сел к тебе в кабину! Тебе лечиться надо.

Нортон криво ухмыльнулся в ответ:

— Я-то псих, зато летаю. А они… — он кивнул головой назад, отлетались. Хотя мы тоже можем — горючего кот наплакал.