Нарисуй мне дождь

Ли рассказывала и о других, не менее дивных подробностях из Кланиной жизни. При этом она утверждала, что «Кланя очень добрая, ей жалко каждого, а люди этим пользуются»... По моему мнению, Ли ошибалась и путала Кланину сексуальную необузданность с жалостью и добротой. Не исключено, что ошибался я. У нее была простая, бесхитростная душа, совершенно не тронутая опустошительными бурями мысли, и ей никогда было не понять всего ужаса белого дня за окном.

Как бы там ни было, но Кланя прямо-таки эманировала вокруг себя волны игривой сексуальной привлекательности. Румянец на ее щеках и блестящие как в лихорадке глаза мимо воли привлекали к себе внимание мужчин. То ли это было проявлением ее южно-украинского темперамента, то ли результатом туберкулезной интоксикации. Кланя уже второй год состояла на учете в городском противотуберкулезном диспансере.

– У Клани в обоих легких по каверне с дыркой и жить ей осталось всего ничего, – беспечно сообщила мне Ли.

Первым моим впечатлением о Клане было то, что это развязнейшая дрянь, но узнав ее лучше, я убедился, что у нее золотое сердце.

– Почему ты все время ходишь в черных очках? – вдруг серьезно спросила Таня.

Она пытливо смотрела на меня из-под длинных прямых ресниц, придававших ее взгляду выражение всепонимающей мудрости. Из обрывков нескольких фраз, коротко брошенных ею на ухо Ли, я догадался, что она уже не раз видела меня в городе и давно за мной наблюдает. Не исключено, что видела и на этой неделе, хорошо хоть не разглядела во всей красе синяк у меня под глазом.

– Зачем прячешь глаза? От кого-то скрываешься? А может, у тебя пустая душа, поэтому и не кажешь глаз? – вопросы были заданы неожиданно, в лоб и паузу Чирва выдерживала жестко, как настоящий артист, пронизывая меня своим острым, не по годам многоопытным взглядом.

– Точно, пустая душа! – не выдержав гнетущего молчания, насильственно рассмеялась Кланя.

Ли тоже коробит от Таниного допроса, вижу как ей неловко, заливаясь краской, она растерянно молчит. Встреча с подругами Ли была назначена раньше нашего ночного приключения, а перенести ее мы не удосужились, теперь приходится краснеть. Молчание становилось невыносимым. За окном быстро стемнело, где-то совсем рядом оглушительно прогремел гром, грохот с треском раскатился по небу, и хлынул азартнейший ливень. Последняя в этом сезоне гроза. Крупные, как градины капли громко, как в барабан забарабанили в окно.

– Да нет, вы ошибаетесь. Как бы вам это объяснить… – в замешательстве подыскивал ответ я. Неудобно «представляться» подругам Ли, имея такую неодинаковую расцветку глаз. Для доверия ведь требуется время и, что бы я ей сейчас не сказал, это ее не убедит. – Видите ли, это такие… Словом, это специальные, секретные очки.

– Какие еще секретные? Если на тебя есть розыскная ориентировка, я тебя и в очках опознаю. Говори, в чем дело и не юли! – затвердевшим в сталь голосом властно давит Чирва.

Ее глаза потемнели и приобрели холодный булыжный оттенок, брови сошлись в черную линию. В устремленном на меня взгляде появилось выражение грозного, томительного упорства. Удивляют происходящие с ней метаморфозы. Странно чувствовать себя провинившимся школьником рядом с младшей по возрасту девчонкой. Как жестко она умеет себя поставить и дожать, не у каждого так получится. Дожать, но не меня.

– Ну, это… Как бы вам сказать… – нервно потираю руки, колеблясь, сознаваться или нет, начал мямлить я, поглядывая то на Ли, то на Кланю, словно искал, и не находил у них поддержки. – Это раздевающие очки! – решившись сказать правду, выпалил я. – Когда я их одеваю, то вижу вас голыми… – смутившись, шепотом признался я.

‒ Не выражайся, здесь дамы, ‒ растерянно пробормотала Ли.

– Ну, дает! – шумно изумляется Кланя.

– А что, если и правда, видит?.. – с сомнением в голосе поддыривает Ли.

– Брось пули заряжать, – холодно обронила Таня, немигающим взглядом, как через прорезь прицела, всматриваясь в меня. Я почти физически ощутил, как сквозь непроглядные стекла очков, она заглядывает мне прямо в голову.

– Не только это правда, – таинственно понизив голос, наклоняюсь ближе к ним я, – А, правда также и то, что я имею необычайной силы гипнотический взгляд и, к слову сказать, владею телекинезом. Могу усилием воли на расстоянии передвигать предметы. В детстве меня специально мучили, чтобы я от страха развил в себе эти сверхспособности.

Я перевел дух, и замолчал. В посудомоечной сочно цокнул и зазвенел, разбившийся о цементный пол бокал.

– Слышали? Это я исключительно своею мыслью сейчас сбросил его со стола, –признался я. – А еще, я гипнотизирую любого, сразу, без всяких там гипнотических пассов и словесных команд, внушаю свои мысли силой взгляда. Я могу ничего не говорить вслух, но стоит мне на любую из вас посмотреть, без очков, и вы здесь такое будете вытворять… В общем, все, что пожелаю. Но, мне не хочется этим пользоваться, это ж будет против вашей воли, поэтому я и ношу очки, чтобы не воздействовать...