Нарисуй мне дождь

Создают видимость бурной деятельности, имитируют какую-то патологическую чистоплотность, а у самих вечно не стираные рубахи, зловоние месяцами немытого тела. Ни один из них не бывает в душевой, похоже, все они страдают водобоязнью или их руководители рекомендует им мыться в отдельных банях. Только сдается мне, в душ они не ходят, потому что боятся уронить свое студсоветское старшинство, ведь в душе все равны.

А если разобраться, то эти студсоветчики такие же студенты, как и все, но главная их задача, представляешь, не подготовка к занятиям, ни освоение специальности, а борьба за чистоту. Они постоянно разыскивают пыль под кроватями, а на самом деле идут на все для того, чтобы выселить из общежития своего же однокашника, такого же студента. Так их натаскивают их партийные вышестоящие для последующего назначения на руководящие должности после института, выращивают иуд, готовых на мать родную донести!

– Мне знакомо то, о чем ты говоришь. У меня тоже были похожие мысли. Незачем тебе идти по моим следам, повторять те же ошибки, – отец с осторожностью выбирает слова, будто вспоминает, услышанную в детстве сказку.

– Я отвечу тебе, как на подобный вопрос в твои годы мне ответил мой отец, твой дед. Меня исключили из Киевского летного училища, из-за брата. Он учился в механическом техникуме в Бердичеве. Его арестовали весной тридцать пятого по ложному доносу. Я мечтал летать. Конкурс был огромный, тогда все хотели летать, не то что теперь… Но я все же поступил, и мне было так горько, ведь меня отчислили ни за что, ни я, ни брат, мы ни в чем не были виноваты.

Твой дед знал людей, он мне сказал, что в жизни, как в реке, водится всякая рыба. Есть караси, сомы, всякая мелочь – верховодка, щуки и, конечно же, карпы… Есть хорошая, безобидная рыба, никому от нее нет вреда, а есть… – большая и мелкая сволочь. Так же и среди людей, есть всякие, но хороших людей больше. Для того чтобы в этом разобраться, к людям надо идти, надо их понимать, а не считать себя лучше всех и ставить себя над ними. Нельзя презирать и отталкивать от себя людей. Они ответят тебе тем же, и ты останешься один. Со временем ты это поймешь, но будет поздно, себя не переделаешь. И ты останешься один среди людей, нет хуже такого одиночества.

Когда сталкиваешься с абсурдностью нашего общества, жизнь кажется беспросветной. Молодым тяжелее всего, им непонятна запутанность взаимоотношений, бытующих в кругу людей. Их души ранит грубо замаскированная ложь. Ведь борьба за чистоту в вашем общежитии имеет не гигиеническую, а идеологическую основу. Но все эти, власть предержащие: администрация, начальство и прочие, которые, казалось бы, владеют и распоряжаются нами, это лишь надстройка, без которой не обходится ни один общественный строй. Главные – не они, главный в этой жизни ты сам и много других порядочных людей.

Надо искать и найти свою дорогу к людям, только с ними твоя жизнь наполнится смыслом. Тебе сейчас трудно, здесь остались твои друзья, ты скучаешь по дому, но это пройдет. Скоро ты поближе узнаешь своих однокурсников и увидишь, что большинство из них ничуть не хуже тебя. У тебя будет много друзей. Тебе повезло, ты учишься в Запорожье. Киев, сердце Украины, мы с твоей матерью там учились, а Запорожье – ее душа, она тебе еще откроется, ты сам увидишь и поймешь. Годы обучения в институте промчатся быстро, ты еще не раз их вспомнишь, как лучшую пору своей жизни, – он хотел еще что-то сказать, но я не дал ему договорить, ни к чему мне эти азбучные истины.

– Да, деду было хорошо! – ни с того, ни с сего завелся я, – Он жил в старые добрые времена, еще при царе Горохе, а меня выселили из общежития уже на второй день проживания. Потом, через две недели смилостивились и оставили жить «с испытательным сроком». Но прежде потребовали написать расписку о том, что буду беспрекословно соблюдать их подлые ритуалы. Повезло еще, что не пронюхали о том, что не состою в комсомоле, тогда бы точно отчислили. Оказывается, студсовет и комсомол это разные организации, одна входит в другую, как матрешки. Они и похожи, как матрешки и состоят из одних и тех же словоблудов, но в комсомоле есть еще и учет. Там у каждого отбирают письменное заявление и клятву, а кроме того, вечно всех пересчитывают и переписывают по головам, кто за них, а кто не с ними. Только в головы тех, кто на словах за них не заглянешь, а заглянул бы – ахнул.

Разве эти бумажные путы: заявления, клятвы-присяги превратят подлеца в честного человека? Я убежден, достаточно твоего слова, которое даешь с полной ответственностью, если она у тебя есть, конечно. А если ее нет, то и говорить не о чем. Зачем это недоверие, все эти долговые расписки? Никто всерьез это оболванивание не принимает, но все делают вид, что так и должно быть. Говорят, в другие вузы, если ты не комсомолец, не поступишь. Не знаю, как это они меня проглядели.