Напролом

– То есть они отстали? – уточнила Даниэль, оборачиваясь, чтобы посмотреть назад.

– Отцепились!

Я подумал, что свернули они, видимо, затем, чтобы позвонить по телефону и доложить о провале операции.

– Хорошо! – сказала принцесса, словно здесь больше и говорить было не о чем, и с облегчением завела речь о лошадях, о сегодняшнем триумфе короче, о более приятных волнениях, намеренно и умело уводя нас от чуждого ужаса жестокой стали к привычной и знакомой опасности свернуть шею.

К тому времени, как мы были в центре Лондона, принцессе удалось восстановить ощущение, что все в порядке. Как будто я всегда езжу в ее машине, как будто того внезапного нападения вовсе не было. Я думал, что она бы не забыла о приличиях даже на эшафоте, и был благодарен ей за это, что она успокоила нас.

Когда до дома оставалась всего миля и сумерки уже сменялись ночью, принцесса спросила Томаса, не согласится ли он отвезти ее племянницу в Чизик, как обычно, а потом забрать ее после работы. – Конечно, мадам.

– А может, я ее подвезу? – предложил я. – Чтобы не задерживать Томаса.

– В два часа ночи? – спросила Даниэль.

– А что?

– Ну о'кей.

Принцесса по этому поводу ничего не сказала и никаких чувств не выказала.

– Тогда, Томас, вы, видимо, можете быть свободны. – Потом обратилась ко мне:

– Если вам надо в полицию, Томас вас отвезет.

Я покачал головой.

– В полицию я не пойду.

– Но эти ужасные люди... – возразила она.

– Если я пойду в полицию, о вас напишут в газетах.

– О-о! – протянула она. Ее вовсе не прельщало оказаться героиней статьи о том, как она спасла своего жокея от банды головорезов с ножами.

– Поступайте, как сочтете нужным, – проговорила она.

– Хорошо.

Томас остановил машину возле ее дома на Итон-сквер и открыл дверцу машины. Оказавшись на тротуаре, я поблагодарил принцессу за приятную поездку.

Все-таки учтивость побеждает все. Чуть заметно улыбнувшись, она сказала, что мы, несомненно, увидимся в Аскоте, и, как обычно, протянула мне руку и приняла мой легкий поклон.

– Просто глазам своим не верю! – сказала Даниэль.

– Когда умеешь себя правильно вести, – мягко сказала ей принцесса, – можно справиться с любой опасностью.

Я купил себе рубашку и анорак, устроился в гостиницу на ночь, задержался в холле, чтобы взять напрокат машину в расположенном там агентстве.

– Мне нужна хорошая машина, – сказал я. – "Мерседес", если можно.

Мне обещали, что поищут. В номере я снял с себя распоротые и испачканные кровью рубашку и пиджак, переоделся в новое и снова принялся звонить по телефону.

В "Золотом льве", телефон которого я. нашел в справочнике, мне сказали, что да-да, конечно, никаких проблем, комната останется за мной, у них есть номер моей кредитной карточки, очень жаль, что я задержался, разумеется, мои вещи будут в полной сохранности.

В техобслуживании сказали, чтобы я не беспокоился, они заберут мою машину с ипподрома в течение часа. Если я позвоню утром, они мне скажут, куда ее отвезли.

Мой автоответчик был забит сообщениями с просьбами перезвонить от полиции, моей соседей, директора моего банка, Розы Квинс, трех тренеров и Сэма Леггата.

Соседка, пожилая вдова, была необычайно взволнована, поэтому я перезвонил ей первой.

– Кит, дорогой, надеюсь, я правильно поступила, – сказала она. – Я увидела в вашем доме незнакомого человека и сообщила в полицию.

– Правильно, – согласился я.

– Время было обеденное, я знала, что вы в Тоустере. Я всегда слежу за вашими скачками. Четыре победы! Только что передавали по радио. Вы молодец.

– Спасибо. Так что было в доме?

– Да на самом деле ничего. Когда приехала полиция, я вышла и открыла им дверь своим ключом. Они приехали всего минут через пять, но в доме уже никого не было. Я чувствовала себя ужасно глупо, но потом один из полицейских нашел разбитое окно, и когда они осмотрелись внимательнее, то сказали, что здесь кто-то был и что-то искал. Насколько я поняла, ничего не пропало.

Ваши награды не тронули. Но окно в уборной было разбито.

Я вздохнул.

– Спасибо вам большое. Вы молодец.

– Я попросила Педро из соседнего дома вставить стекло. Мне не хотелось оставлять окно разбитым. Так ведь кто угодно может влезть.

– Вернусь – приглашу вас в паб. Она хихикнула.

– Спасибо, дорогой мой. Это будет чудесно!

В полиции мне ничего нового не сообщили. Сказали, что я должен вернуться и проверить, не пропало ли чего.

Потом я позвонил банкиру. Он что-то жевал.

– Извините, – сказал он. – Я обедаю. Днем, во время ленча, в банк приходил человек, который хотел положить на ваш счет три тысячи.

– Что за человек?

– Я его, к сожалению, не видел. Меня не было. Чек был не личный, а банковский.

– Ч-черт! – сказал я с чувством. – Не беспокойтесь, на вашем счету его не будет. Я приостановил принятие вкладов, как мы и договаривались. Чек лежит в сейфе у меня в кабинете. Что с ним делать?

– Порвите его при свидетелях, – сказал я.

– Ну что вы, так же нельзя! – запротестовал он. – Ведь кто-то же заплатил за него три тысячи фунтов!

– Где его выдали?

– В одном из банков в Сити.

– Вы не могли бы узнать у них, кто его приобрел?