Напряжение растет

— Дядь Коля всегда мечтал отправиться в плавание, — задумчиво вздохнул Артем, глядя на посеревший от расстояния силуэт.

— Так ведь Александр? — автоматически поправил его Пашка.

— Когда в школе — да. — Непонятно отозвался тот и, махнув прощально рукой, зашагал на самую первую нашу репетицию.

Хотя четыре дня назад мы еще не особо и знали, что станет нашим танцем, а что — музыкой к нему. Оказалось, чтобы найти решение, надо просто начать изображать то, что должно стать танцем, наигрывая музыку в такт движениям. В пустом после занятий спортивном зале грустил чистый звук скрипки в осеннем дожде фортепианного наигрыша, перемежаясь шиканьем Светланы из-за отдавленных ног и грохотом барабана за авторством пытающегося найти вдохновение Федора.

На второй день барабан отняли, заменив треугольником. Федор усилил треугольник двумя аметистами. Долго извинялись за треснувшие стекла. Отняли треугольник.

Вручили Федору маракасы и настрого запретили что-то прикручивать. Федор прикручивать не стал, но засыпал камни в колотушку. На удивление, получился дивный и загадочный звук, очень красивый. Понравилось не только нам — ближе к вечеру им кто-то так заинтересовался, что аж дверь скреб, желая к нам на концерт. Открыл дверь, посветил темный коридор Звездочкой — сбежали. И так — три раза за ночь. Хамство!

Подарком в первый день стал визит Руслана Артемьевича — кроме обещания всемерной помощи, последовало разрешение использовать спортзал круглосуточно и освобождение от посещения уроков. А еще он обрадовал тем, что в первом туре разрешили пользоваться Силой — и эта была новость из тех, что на мгновение пробирает холодом тревоги, обескураженностью от собственной забывчивости и теплой волной облегчения от того, что просчет не станет фатальным. Ведь планируя номер, мы действительно позабыли о главном условии турнира, и хороши бы были, оставшись без ключевого элемента на сцене.

Правда, не обошлось без небольшой кислинкой — не смотря на послабления и добрые вести, домашние задания все равно придется сделать, но месяцем позже.

— Зачем волноваться о времени, до которого мы можем и не дожить, — меланхоличным голосом успокоил всех Артем.

Его единственного не обрадовало известие о новом пункте правил. Ведь разрешали не только нам, а всем — и тем самым «всем» тоже будет, что показать.

На третий день избыточное внимание со стороны стало ощутимо мешать. Учащихся к нам не допускали, выставив охрану (она же не допускала Пашу до Кати и Марины, о чем тот грустил столь же тяжко, как Машк на закрытую форточку), но преподаватели находили способ оказаться рядом и удостоить ряда советов, очень важных с их точки зрения — как держать руки, как двигаться и какой длины должно быть платье (это они еще про стальное кольцо не знали). И попробуй не выслушать — у этих людей в заложниках четвертные оценки! Пришлось рассказать про трудовика и плот — тем более, что его третий день не было, а батон должен был уже закончиться. Пусть ищут!

— Вот, найдешь людям дело — и они сразу не мешают, — довольно констатировал я вслед торопливо удаляющимся спинам.

— Что значит «Мы с ним поспорили, и он отправился вниз по течению»?! — через некоторое время ворвался в зал Руслан Артемьевич.

К счастью, все быстро решилось, и легкое недопонимание успешно разрешилось вызовом милиции и спасательного вертолета.

А нас целый вечер никто не беспокоил, кроме безымянных хулиганов, исцарапавших весь низ двери — прямо там, где днем была фраза помадой «Паша, я тебя люблю!». Вот и нет загадки — никакие это не любители музыки.

— Конкуренты, — сочувственно похлопал я друга по плечу.

Тот с сомнением примерил большой палец к особо глубокой борозде.

— Серьезные конкуренты!

Но место все равно пришлось менять — большое металлическое кольцо не могло пролезть через дверь спортзала. Танец был готов, музыка убедительно напоминала Венский вальс, оставалась ерунда — проделать то же самое, перешагивая через острые грани.

С реквизитом вышло непросто. Нам нужны были костюмы, сшитые по заветам Светланы из ночи после собрания.

— Это требования к пилотным комбинезонам, — выстукивал нервный ритм Руслан Артемьевич по листку бумаги, с которым я к нему пришел

— Пять и комплект запасных. — согласился я с ним.

К костюмам требовались украшения, способные уберечь ноги Светланы от заточенного лезвия, если что-то пойдет не так.

Папа взялся помочь — что-то похожее было, исполненное в кислотно-зеленых кольцах и браслетах, но по замыслу не предназначалось для девичьей руки. Все требовалось уменьшить и украсить в тон эскизам костюмов.

Пообещали помочь и сестры, однако завидев то, что выходило из под рук отца, охали от изумления, принимались примерять и вообще мешали процессу. Пришлось скормить одно кольцо Брунгильде, логично отметив, что они совсем не следят за щенком. Папа тоже возмутился и потребовал вернуть утерянное — а до тех пор к нему даже на глаза не показываться. Когда мы уезжали, хмурые и молчаливые сестры, вооружившись длинными палочками, все еще продолжали ходить за собакой.