Напряжение растет

Да, он тоже отдал им свой голос. Потому что те, кто заставил его испытать страх, не смеют быть посредственностью. Не смеют быть, как все. Они должны быть лучшими, чтобы воспоминания обернулись уважением к сильному сопернику, для встречи с которым следует готовиться и стать еще лучше. И не вызывали стыд вместе с желанием выжечь этот день огнем из памяти мира. Если они проиграют турнир, он будет крайне разочарован.

-Но и номер был весьма неплох, - осторожно, тоном выражая радушие, Сергей Михайлович постарался стравить напряжение.

Не смотря на то, что Долгорукий смотрел танец через призму нескольких выжженных миллиардов, ему все равно нравилось больше, чем хотелось придушить. А это – очень лестная оценка!

-В общем, ты хочешь сказать, что все это случайность.

-Так оно и есть. Все слишком нелепо и спонтанно, чтобы считать нападением. И, извини, но никакого продолжения, которое могло бы зафиксировать результат или извлечь выгоду, я в этой ситуации не вижу. А так не бывает.

-Вот так, просто? Одна ошибка с оформлением, чувство вины, и творится неведомо что?

- Дети. - Качнул Долгорукий плечом и добродушно добавил. – Мои внучата, ты бы знал, как чудят.

Он этого Игоря поймает и выпорет.

-Отдашь мне эту колотушку. – Выдохнув, принял решение князь. - Я посмотрю, что с ней не так.

Вестники войны вновь отступили за горизонт следующего дня.

-Инструменты принадлежат Самойловым. Мой сын ручался за сохранность.

-Так верни им их, а они пусть потом их потеряют. – Ленивым тоном произнес тот, выуживая из внутреннего кармана подкладки сложенный вчетверо листок с гербовым узором и снимая с уже не дрожащего пальца перстень с печаткой.

Знание причины страха – лучший путь к его обузданию. Но истинное выздоровление наступает, когда убираешь первопричину болезни, ее источник.

Выведя несколько строк на желтоватом листке и припечатав текст снизу печатью, князь Вид протянул его старику.

-Отдашь этому Самойлову.

-Отцу? – С некоторой опаской принимая лист, поинтересовался Долгорукий.

Все таки, его сын гарантировал безопасность всех детей… Но что будет, если гость потребует жизнь мальчишки? Отдаст ли ее сын ради того, чтобы соревнования продолжались? Пообещает ли голову по завершению турнира и снятию всех клятв? Легкое головокружение поселилось в мыслях Сергея Михайловича, не давая вчитаться в коротенький текст из двух предложений на развернутом листе – специально, чтобы Долгорукие знали его содержание и сделали выводы.

-Федору.

-«Больше так не делай. Учись хорошо»!? – С изумлением прочитал текст на листе старик, запамятовав, что всего лишь хотел мельком зацепить его взглядом до того, как демонстративно сложить.

-Приложишь несколько рецептов его ремесла. Старых, хороших. – Удовлетворенно кивнул князь Вид. – Я знаю, у тебя есть. Три, нет - четыре. Будет твоя вира, что не уследил.

-А он? – Возмутился Долгорукий, на секунду позабыв, что, в общем то, пытается разделить вину со второклассником.

Но столь кошмарное разграбление! Рецепт, попавший в чужие руки, теряет уникальность! Конкуренция, снижение цен и дефицит бюджета!

-Еще маленький, чтобы с него спрашивать, - откровенно развлекался за его счет князь Вид. – Не станет повторять эти... маракасы, значит, вырастет умным и талантливым. Тогда спрошу. За хорошую плату спрошу.

-А если его заставят?

-Значит, не вырастет, - потерял всякую веселость трехсотлетний виртуоз.

Но он верил в иное.

Тот, у которого было все на земле, кроме счастья воспитать детей, относился к ним по-особенному. Это не означало безграничного милосердия или желания уберечь беспризорных, не вытягивало из казны деньги на помощь лишенным крова. Возраст подарил ему иную странность.

С его огромной жизнью было глупо брать детей из приюта. Неправильно, когда сын умирает раньше отца. Поэтому он назначал себе воспитанников из чужих семей. То, что у тех уже были родители, его мало интересовало. Но вот наблюдать за успехами гения, отмеченного в юном возрасте, доставляло истинное удовольствие и гордость.

Его нового сына звали Федор.

-Я рад, что недоразумение разрешилось, - после короткой паузы, ответил Долгорукий церемониальным наклоном головы. – Теперь мы можем вернуться к празднику.

-Много дел? – Повернувшись на кресле вполоборота к окну, глянул на него гость.

-Мероприятие такого масштаба обязывает.

-Тогда иди, - лениво повел он рукой. – Я тут посижу. Вид у тебя тут из окна красивый.

Сергей Михайлович даже растерялся – оставить его тут, среди документов? Но и мягко выгнать никак не получится – раз сам не вышел, то упрется, как… Сделать вид, что решил остаться и поработать ради гостя – так этот паразит будет скалиться ухмылкой до самого вечера...

-Я распоряжусь, чтобы принесли напитки, - доброжелательно улыбнулся Долгорукий и с невозмутимым видом покинул кабинет.

Не станет же он рыться по ящикам?! Хотя этот может… Триста лет не добавляли ни ума, ни просветления, ни таинственной мудрости. Триста лет – это немного опыта и целый океан отвратительного характера.

- Черт с ним, – хлопнул он раздраженно третьей по счету дверью. Первые две гость мог услышать.