Напряжение

– А мне куда дальше? – слегка заволновался я, вглядываясь в освещенную фонарями линию дороги.

– На первом повороте направо и прямо. Там будет развилка. Слева кладбище, прямо картонная фабрика, справа интернат. Тебе пока направо.

Дедушка пустил вперед себя рюкзак, опер его о землю и покинул машину следом.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я, а затем завозился, выуживая из кармана подарок. – Вот, возьмите! – протянул я ему челюсть несостоявшегося похитителя.

Дедушке нужнее.

– Спасибо, – как-то растерянно принял он желтоватый металл зубов, удивленно взвесил на руке и, воровато оглянувшись, вставил себе в рот. – Прощай! – засияла желтым улыбка.

Все-таки добрые люди есть.

Совсем скоро показались знакомые очертания интерната, с высоким забором и неуклюжей постройкой за ним, спящей под ярким звездным небом. Из всех окошек светился только вертикальный ряд у лестничных пролетов, да одиноко мигала, из-за кружившейся вокруг нее мошкары, лампа над самым входом.

Я не стал подъезжать к забору, остановившись в паре сотен метров поодаль. Пришло время попрощаться: с машиной и звездами. Увы, куда пристроить медведей, я так и не придумал. Наверное, надо было оставить у дяди-полицейского, чтобы они ловили преступников, но хорошая мысль пришла уже позже, а вернуться обратно я просто не смог – запутался в улицах.

Сила вновь перетекла в руки, а с нею – и линия звезд, ярким потоком устремившаяся к правой и левой раскрытой ладони. Тут, вне города, звезды сияли еще ярче, а значит, моим будет легче разглядеть родичей и добраться до них. Я взмахнул рукой, поднимая плеск огоньков над головой.

– Летите домой!

Но они вновь замерли, растерянно кружась вокруг, медленно и неспешно.

В животе тихо заурчало, напоминая о голодном деньке. И тут же – вспышкой пронеслась идея!

– Да вы просто голодные, – с нежностью поведал звездочкам, – и у вас нет сил добраться до дома.

Огоньки промолчали, но я-то вижу, какие они квелые. К счастью, мне было чем их накормить.

Океан Любопытства выплеснулся к рукам, собирая огоньки в два плотных шара, растущих каждую секунду! Еще больше любопытства, больше силы, больше восторга и радости от сияния двух новых солнц, размером со слона, что выпорхнули с ладоней и устремились вверх, принявшись медленно крутиться над головой!

– Не жалко! – выдохнул я, находя новые резервы силы внутри себя. На долгий перелет домой им нужно быть сытыми-сытыми!

В небе с громким гудением, будто гигантские шмели, раскручивали круги два шара, ширясь, становясь больше и громче!

– Ну же! – чуть обиженно обратился к ним я, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Вокруг уже ревело от шума, скрежетал металл машины, кренило металлический столб невдалеке, рвал футболку ветер, истошно ревели медведи и… где-то совсем близко завывали сирены! Я заполошно оглянулся, выхватывая в сиянии красно-синие огоньки близких машин. Блин!

– Живо! – рявкнул я, вкладывая в слова свой Голос и Волю.

И в единое мгновение полет огоньков сбился, чтобы слиться в единый сияющий шар, резко взорвавшийся длинной протяжной молнией до самого неба!

– Ух ты! – открыл я рот, подслеповато – из-за играющих в глазах зайчиков – вглядываясь в темно-синюю вышину. Там, где белел след… а, нет… это самолет падает.

– Бли-ин!

Я подбежал к автомобилю, выхватывая зайца с кресла, и заспешил, не оглядываясь, в сторону интерната. Интуиция решительно подсказывала – с медведями точно все будет хорошо, а вот со мной, если я задержусь, совсем наоборот!

Хлестали по ногам тяжелые ветки кустов, не видимые в траве ямки цеплялись зубами за кеды и норовили сорвать их с ног, но я продолжал упорно двигаться к высокому забору, лихорадочно выискивая то самое место, через которое Лайка забредала к нам во двор – с отогнутным в сторону прутом. Позади ревели сирены, эхом разлетались резкие голоса, требуя растянуться цепочкой и все прочесать. Но я уже стоял у знакомого деревца – напротив бетонного кольца, вросшего в землю, – и аккуратно помогал зайцу перебраться по ту сторону ограды. А затем и сам пролез следом, ввинтившись между землей и опасно торчавшей железкой.

И как-то сразу стали тише звуки погони, и внутри вдруг сделалось спокойно-спокойно, особенно когда углядел раскрытую еще утром форточку своей комнаты. Я дома!

Прокравшись по самому краю освещенного лампочкой круга, добрался до стены и броском закинул зайца внутрь комнаты, а затем и сам ввалился головой вперед, опираясь руками сначала о раму, а потом и о стол, в теплое, родное помещение.

– Вот, тут я и живу, – повел я рукой, обращаясь к зайцу.

Тот, правда, заинтересованно рассматривал поверхность стола, но я помог и провел небольшую экскурсию – от стола до тумбочки с одеждой. Все-таки и сам испачкался я здорово, да и зайца требовалось оттереть от земли с травой. Заодно и телефон с деньгами запрятать понадежней.