Напряжение

В перерывах на ночной смене или же на обед в дневную, я всегда оставалась в бэке и ела только то, что принесу с собой. Для работников гостиницы работала хорошая столовая на втором этаже, но я решила по возможности экономить на всем, на чем только смогу. Это была прекрасная отговорка для всех, кто спрашивал, почему я не хожу в столовую. Хоть отчасти это и была правда, но на самом деле я не хотела идти туда одна.

Меня постоянно обуревали мысли о том, что я могу сделать что-то неправильно. Из-за своей неуклюжести я боялась привлечь всеобщее внимание. Я не знала каким образом выбирать еду, в какой момент нужно расплачиваются, в начале или в конце, что мне выйдет дороже, а что дешевле, используют ли там подносы. А вдруг я не найду подносы? Вдруг на меня накричит повариха из-за того, что я не могу разобраться? Я хотела, чтобы мне выдали инструкцию как что делать, но такого просто не существовало, а пойти мне было не с кем. Каждый уходил на обед по одному. Да, это выглядит очень трусливо, но моя психика сейчас переживает не самые времена, так что я приняла решение о более безопасном способе провести свой обед или же ночник. Впредь, я носила с собой всевозможные контейнеры с кашами, йогуртами и булочки.

В бэке находились микроволновая печь и холодильник, поэтому я могла и охладить, и разогреть свою еду по желанию. В тот день я принесла питьевой йогурт и маленькую булочку с творогом. Когда я уже устроилась на стуле за маленьким кухонным столиком и открыла йогурт, вошла Даша.

– Это все, что ты взяла на обед? – спросила она, в то время как поправляла прическу перед зеркалом.

– Да. Все, что успела купить перед работой. Готовить было лень… – ответила я.

– Скудновато. Хочешь я с тобой хлебцами поделюсь? У меня есть уже раскрытая пачка.

– Да нет, спасибо, я обычно малым наедаюсь, к тому же не хочу много углеводов употреблять на ночь.

– На диете сидишь что ли? Ты же и так худенькая!

– Да нет, просто не хочу сильно нагружать желудок, – оправдывалась я. Меня уже начинал напрягать этот допрос о моем слабом наборе еды.

– Разумно. Главное не переусердствуй с этим, а то ведь так и до анорексии недалеко, – подмигнула Даша и пошла обратно на стойку.

«Да уж, до анорексии мне как до Парижа. Особенно учитывая то, как юбка впивается в мой «анорексичный» живот, не давая свободно дышать» – рассуждала я про себя.

Даша мне симпатизировала, но порой она казалась какой-то поверхностной. Ростом была на голову выше меня, с плотным телосложением, граничащим с полнотой, темные волосы чуть ниже плеч и красивые зеленые глаза. В первую нашу встречу она мне показалась симпатичной пухленькой девушкой 25 лет. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что ей уже 32 года и у нее трое детей. Благодаря одному только декрету, у нее накопился шестилетний стаж работы, из которых на ресепшене она провела всего лишь 2 года. С ней было легко общаться. Благодаря тому, что она не создавала никаких барьеров, для нее не существовало неловких тем, а даже если и были, то она мгновенно переключалась на отвлеченные темы. Как я заметила, одной из таких избегаемых тем был ее муж. Про него она ни разу не говорила, как будто его никогда и не было, а дети появились сами собой.

Для того, чтобы сразу расположить ее к себе, достаточно было просто спросить, как дела у ее малышни. При этом вопросе на лице Даши сразу проступал румянец, глаза принимались мерцать каким-то маниакальным блеском. Каждому ребенку в ее рассказе уделялось ровно по часу и не меньше. В итоге ты всю смену мог с перерывами слушать сначала школьные проблемы ее старшей восьмилетней дочери, затем узнать про необычное задание пятилетней дочери из детского сада и под конец умиляться выходками самого маленького – трехлетнего сына. На всем этом дело не заканчивалось. В качестве продолжения в ход шли фотографии всех детей: вот они все вместе на дне рождении бабушки, здесь младший танцует под музыку из заставки вечерних новостей, а на этой фотографии старшая рассказывает стихотворение из школьной программы.

Каждая мать хочет думать, что ее дети самые гениальные и талантливые, но Даша настолько была уверена в этом, что ты невольно и сам начинал убеждаться в этом. Глядя на фотографии, ее лицо светилось материнским счастьем и гордостью за детей. Я испытывала к ней что-то похожее на восхищение, ведь несмотря на тяжелое (как казалось со стороны) положение матери-одиночки, она всегда была чересчур весела и легка на подъем. Хотя кто знает, что у нее творилось внутри.

Как только я покончила со своим пирожком и выбросила бутылочку из-под йогурта в корзину для мусора, я запрыгнула обратно свои жесткие туфли, поправила волосы на голове и платок на шее, и пошла обратно расселять гостей. Когда я только вышла на ресепшен, то увидела довольно большую очередь из людей, выражающих дикое недовольство скоростью заселения. Я поспешила оказаться возле своего компьютера, натянула на лицо безупречную улыбку и подозвала следующего по очереди. Им оказался мужчина среднего возраста, в деловом костюме, с очками и аккуратно подстриженной шевелюрой.