Напряжение

Рейс в продуктовый обернулся заполненной корзиной быстрой еды — соки, йогурты, плитки шоколада, упаковка воды, мюсли и наборы одноразовой посуды. Взвесив в руках два пакета, перегрузил все на тележку с колесиками и бодро покатил к машине.

Человек-панда продолжал защищать мешок с драгоценностями.

— Все, я вернулся, а значит, бояться некого, — бодро отчитался я, закидывая пакеты на переднее сиденье. — Налетай.

Чтобы налететь, Федору все-таки пришлось отцепиться от доверенного мешка и перебраться обратно. Рядом тут же зашуршали фольгой упаковки.

— Сначала — йогурт! — строго воспрепятствовал я поеданию шоколадки, утащив прямо из пасти голодного создания.

Звучно — вхолостую — лязгнули челюсти, донесся жалобный вой, но я был непреклонен.

— Пей пока, сейчас прицеп отцеплю, — спохватился, не желая тащить и дальше пустую, а значит, и не нужную более конструкцию.

— Готов?

Федор согласно кивнул, закрывая бутылку и укладывая обратно в сумку возле ног.

— Десять минут, нормально, — успокоил я себя, делая в воображаемом графике новую временную отметку. — Пока не сильно опаздываем.

— Может, я папе позвоню?

— Точно! — хлопнул я по рулю и потянулся за трубкой, но Федор выудил из карманов скромненький аппаратик.

— А-а… — удивленно протянул я.

— Раньше не работал: папа сказал выключить, чтобы батарейка не садилась.

— Все к лучшему, — уже спокойно выдохнул, снижая скорость.

Рядом обрадованно заговорил Федор, докладывая, что с нами все хорошо, и скоро мы приедем, и всех-всех удивим, и вообще Максим очень хороший. Даже на душе потеплело. Кажется, о завершении вызова попросил сам Михаил, не выдержав потока счастливого стрекота, — но главное, о нас не будут переживать. Теперь все будет хорошо.

Неожиданно последний из группы трех черных джипов, летящих по встречной полосе, резко затормозил и начал крутой разворот. Следом заскрипели шинами по асфальту две другие машины, юзом вписываясь в широкую дугу поворота.

— Федор, крепко цепляйся за ремень. — Недоброе предчувствие толкнулось в районе живота, заставляя вжимать педаль газа в пол.

Позади тоже добавили скорости — еще несколько секунд назад они смотрелись крошечными точками, неуклюже виляя по дороге после резкой смены направления, но сейчас расстояние явно сократилось. Успеем добраться до города? Я с тревогой посмотрел на посмурневшего Федора, внимательно наблюдавшего за погоней в правое зеркало. А если они станут стрелять?

Приняв решение, после очередного поворота пересек встречную и прижался к обочине с другой стороны дороги. Так себе маневр — преследователи хоть и проскочили мимо, но быстро разобрались и вновь разворачивались в пятистах метрах от нас.

— Ты ведь сможешь нас защитить? — с надеждой спросил Федор, до белых пальцев сжимая ремешок.

Раскрыв ладонь, я поднял на ней ярко сияющую звездочку и, одновременно любуясь ею, прислушался к себе.

— Смогу ли? А мне и самому любопытно, — подмигнул брату.

Глава 26 Пока длится секунда

Мелко подрагивала секундная стрелка, не в силах преодолеть тяжелый металлический штырь, воткнутый прямо в циферблат массивных напольных часов. Там, внутри корпуса из красного дерева, под напором тугой пружины еле заметно дрожал весь механизм, ожидая нового такта маленькой шестеренки. Но его не происходило — оттого замерла минутная стрелка и уснула часовая.

Когда-то прадед прадеда хозяина этого места, разозлившись на слуг, подтаскивающих новые проблемы раньше, чем успевал разобраться со старыми, постановил времени остановиться, а когда оно не послушалось, впервые остановил механизм своей рукой и, как полагается легендарным родичам, в единую секунду разрешил все трудности.

Хотя, поговаривают, попросту метнул кинжал в часы, желая хотя бы на минуту отдохнуть от дел. Еще говорят, что метнул не в часы, а в вороватого управляющего, а тот увернулся. Но в красивых историях про предков и традиции мало места для вороватых управляющих и много для пафоса и красивых свершений.

Проблем с тех пор вряд ли стало меньше. Вот и сейчас, через две сотни лет от зарождения традиции, на уголке стола замерла объемная папка с шелковым тиснением — желтая, а значит требующая оперативного рассмотрения. Но время замерло, так зачем торопиться?

Замерло оно у всех — хитрый механизм приостанавливал отсчет времени всех часов во дворце — дед прадеда хозяина этого места высоко оценил отцову задумку, а также был достаточно талантлив для ее осуществления. А с некоторых пор пауза коснулась и электроники — собственные производства легко обеспечили соблюдение традиции в телефонах и наручных часах, обеспечивая вневременье целого дворца. Иначе какая это традиция, если ее позволено нарушать?

Увы, скоро часы пойдут снова, продолжая отсчитывать секунды, минуты и часы, синхронизируясь с мировым временем после того, как механизм будет запущен. Ну а пока времени нет. Проблемы замерли у границы будущего, не в силах скользнуть в настоящее.