Напряжение

- Вот. Пять минут - один стакан молока. Да! Молоко быстро портится, но из молока можно сбивать сливки! А сливки обменивать в столовой на шоколад, - быстро завершил я, поглядывая на секундную стрелку на наручных дядькиных часах. - То есть, сдаем Машку, снимаем сливки и мы в шоколаде!

Дядька грузно поднялся с места, прихватил по пути ремень и через два шага нависал надо мной.

- У меня для тебя две новости, - странным, как эхо, голосом, произнес дядя Коля. - Во-первых, это кот. Жирный, откормленный кот.

- Вот блин, я уже котят успел пристроить... - замедлился я на последнем слове и икнул, уставившись на черные, как ночь, дядькины глаза.

- Во вторых, отпусти кота на улицу.

- Я столько котлет в него вложил!

- Живо! И по пути внимательно подумай над своим поведением.

Через две минуты я снова стоял перед дядькой - тот будто замер, ожидая меня в том же положении, с ремнем в руках.

- Ну? - строгим голосом спросил он.

- Я забыл про вашу долю? - вопросительным тоном произнес я.

- Неверно, Максим! - Указал он ремнем на кровать.

Неправильным ответом оказалось даже 'я больше не буду'.

- Пойми, в твоей жизни будет много силы, много власти. Но ты не имеешь никакого права распоряжаться чужими жизнями и чужой свободой! - Ярился дядька между полетами ремня. - А если когда-нибудь забудешь об этом, я явлюсь к тебе даже из преисподней и отхлестаю ремнем еще раз!

Мог бы и просто объяснить - я бы разобрался и без ремня. Раз нельзя, то нельзя. И, вроде как, он сам это понял - оттого выставил на стол сахарницу, заварку и удалился, ковыляя, обходить территорию.

В общем, ко времени, когда пришел Семен, я все-таки смог сидеть на стуле. Заходил он уже два месяца, почти каждый вечер после ужина, и этого хватило, чтобы растолковать значение Подковы, Палки, и Большой буквы Р с хвостиком. Очень интересно!

- Вот смотри. Напряжение равно сопротивлению умножить на силу тока. Что-то не понятно? - Семен терпеливо тыкал карандашом в формулу, показывая загогулины и рассказывая, что они обозначают.

- Ага. Что такое умножить?

Семен звонко шлепнул раскрытой ладонью по лицу. Он так часто делает, перед тем как ответить. Наверное, думать помогает.

- Умножить - это действие, - закатив глаза к потолку, пояснил он.

- Круто! А я могу делать это действие?

- Да. Ты умножаешь скорбь.

- На что? - Деловито уточнил я, записывая важную информацию в тетрадь.

- На тоску.

- И что получается?

- Безысходность, - тоскливо вздохнул мой учитель. - В общем, закрывай тетрадь и переворачивай. Видишь столбики?

- Ага, - я уставился на ровные строчки цифр с тем же знаком.

- Выучишь к следующему разу. Заодно поймешь, что такое умножение. - Засобирался Семен.

- Два умножить на семь равно четырнадцать. - Прочитал я строчку. - А это точная информация?

- Абсолютно. Все, что тут написано - полная правда.

- Хм, - я приписал в конец колонки 'Максим = Император'. Теперь этой таблице можно верить.

- Завтра зайду, - помахал рукой Семен.

Дядька вернулся ближе к ночи, явно вернулся из большого города - на это указывали запахи одежды, пыль на ботинках.

- Присядь, - указал на место за столом и разлил чай по кружкам.

Извиняться будет?

- Я продолжаю поиски твоих родных, - начал он, выуживая из кармана пачку настоящих вафель. - Пока удается плохо, - признался он, присаживаясь напротив.

- Совсем плохо? - Приуныл я, придвинул к себе пачку, и, не заметив запрещающего взгляда и жеста, великодушно забыл про утреннюю обиду.

- Через роддом ни одной зацепки. Через Силу Крови тоже мало успехов. Разве что у одного японского рода вроде что-то похожее, но ты, - оглядел он меня с головы до ног, - совсем не похож.

Я перестал растягивать уголки глаз в стороны и ссутулился.

- Как я уже сказал, поиски я продолжаю. Но делать это в стенах интерната очень сложно, долго пропадать в городе я не могу.

Дядька помялся некоторое время, даже поднес чашку к губам, но поставил ее назад.

- А еще находиться мне здесь опасно, - признался он. - Помнишь, я говорил тебе, что нельзя показывать виду, что мы что-то знаем?

- Да, - кивнул в ответ.

- У мужчин, взрослых я имею ввиду, мозгам иногда не получается обмануть тело. В общем, мне каждый раз сложнее вести себя так же, как раньше. - Дядя Коля отвернулся к окну.

- Вы уйдете? - С грустью произнес я, осознав к чему ведет сторож.

- Через несколько месяцев. - Подтвердил он мое предположение. - Я начал процедуру усыновления Семена. После конца учебного года мы уйдем оба.

- А я?! - Обиженно вздернул я подбородок.

- Тебя я не могу усыновить, - извиняясь, понурил он голову. - Я же говорил, тебя вроде как и не существует. Так бы - обязательно.

- А Семена почему? - Проглатывая обиду, шмыгнул я.

- После девятого класса интерната его никуда не возьмут. Интернатским стараются отказывать. Ему надо учиться в хорошей школе, не здесь. - Сухо отламывал фразы дядька. - Я переведу его в другую школу, у меня хватит для этого возможностей. Ты ведь желаешь Семену добра?

- Да.