Наполеон

Он живо представлял себе их бракосочетание в мэрии. Регистрация была назначена на восемь часов вечера. Но он задержался в военном министерстве, завершая тысячи нужных для предстоящей кампании дел. Бонапарт диктовал перечень необходимого военного снаряжения, продовольствия, оружия, обмундирования, медикаментов и был бы рад получить половину от просимого. Он отдавал распоряжения гражданским транспортным службам о предоставлении повозок, лошадей, вьючных животных. Он составлял проекты приказов военного министерства Шереру о районах сосредоточения различных дивизий, разбросанных вдоль Ривьеры от Марселя почти до Генуи, а также о сборе ещё находившейся на зимних квартирах у Роны и крайне нуждавшейся в фураже на побережье горной кавалерии. В этой спешке, требовавшей предельной сосредоточенности, он едва не забыл о Жозефине. И лишь к одиннадцатому часу Наполеон успел в один из бывших аристократических особняков на улице д’Антен и, вместе со своим юным адъютантом Лемарруа торопливо поднявшись по широкой лестнице, буквально ворвался в комнату на втором этаже.

Собравшиеся на церемонию ожидали его уже два часа. Свечи догорали. Баррас и Тальен были рассержены, но Жозефина, сидя около камина, послала ему обольстительную улыбку. В кресле у своего бюро расположился мэр. Он уже дремал. Бонапарт подошёл к нему и потряс за плечо. «Валяй, гражданин! Жени нас быстрее!» Чиновник вздрогнул и, смешно вскочив, поспешил совершить необходимые формальности. Жозефина достала новенькое свидетельство о рождении, датированное июнем 1767 года (получалось, что ей всего двадцать восемь, и не годом больше!). Один из её знакомых, приехавший с Мартиники, проговорился Бонапарту, что она родилась в 1763-м. Бонапарт подал наспех выписанное свидетельство о гражданском состоянии: но и этот документ не внушал большого доверия. Наполеон галантно прибавил себе восемнадцать месяцев, чтобы их возраст почти сравнялся; но поскольку происхождение на свет в феврале 1768 года сделало бы его, корсиканца, генуэзским подданным, он записал местом своего рождения... Париж! Какая разница?.. Главное — законный брак! И как можно скорее. Предстояло так много сделать, а времени для этого оставалось так мало! Он нацарапал свою подпись — «Наполеоне Буонапарте». Последний раз в жизни. Он уже решил изменить это непривычное для французского уха итальянское имя, которое никогда не смогло бы стать популярным в народе, на более благозвучное — «Бонапарт». Тем более что кое-кто из его предков уже пользовался таким приёмом.

Как они все дружно хохотали после церемонии над жестами, не слишком пристойными для чинных поздравлений! Он ненавидел эти ужимки Барраса и Тальена, он жаждал обнять свою избранницу и благоговел перед ней. Помогая ей надеть накидку, он прижал к себе её податливое тело, скрытое длинной, свободной туникой. В то время как собравшиеся шли по лестнице, Баррас и Тальен продолжали отпускать свои шуточки, и Жозефина тихонько посмеивалась. Внизу, во дворе, их ждала карета. Несколько месяцев тому назад Баррас распорядился предоставить ей из бывших королевских конюшен пару вороных кляч и видавшую виды карету в качестве компенсации за карету и лошадей, конфискованных у неё после смерти арестованного и угодившего на гильотину мужа, генерала Богарне. Колёса оглушительно грохотали по плохо освещённым булыжным мостовым, а мысль о первом муже Жозефины, отце её детей (они были очаровательны и уже завладели сердцем Наполеона), неотступно преследовала Бонапарта, пока он наконец не отогнал её прочь раз и навсегда. Его опьяняла близость Жозефины, исходивший от неё слабый аромат духов. И, несмотря на протесты (временами она бывала с ним чертовски холодна), Наполеон грубо, почти свирепо прижал её к себе. Моя!

Наконец они прибыли на улицу Шантерен. Приветствуя их, из дома с факелами в руках вышли слуги. На лестнице он ещё раз нетерпеливо сжал Жозефину в объятиях.

Спальня — овальная комната на втором этаже с массой зеркал, с кроватью в алькове, украшенном изображениями птиц — была ему хорошо знакома. На кровати, свернувшись клубочком, лежала Фортюне, маленькая, обожаемая Жозефиной собачонка. Он не осмелился согнать эту дрянь с её привычного места. С холодной усмешкой Жозефина настояла, чтобы собачка всегда спала с ней. Он волей-неволей был вынужден ложиться в постель, на которой валялась Фортюне. Однажды эта ревнивая тварь укусила его за ногу. Жозефина капризничала и была совсем не такой страстной, как раньше. Она была с ним скорее холодна, зевала, ссылалась на усталость. Его охватила тревога. Получалось, что теперь, когда он из романтического любовника превратился в законного супруга, она больше не любит его! Мужья в её парижском мире были предметом насмешек; над ними потешались, им изменяли. Но он пробудит в ней страсть, заставит шептать слова любви! Он бросился на Жозефину, как на вражескую крепость, и взял её приступом. Она слегка испугалась.