Наполеон-2. Стать Богом

Сигнала от суфиев, друзей Клода Дюпона, Антон пока не получил. Скорее всего, это было связано со стремительным передвижением армии. В свои шестнадцать Гаевский, выполняя всевозможные поручения, побывал во многих передрягах, а однажды его чуть не убила из пистолета итальянская авантюристка. Он воевал на Рейне, потом принимал участие в итальянском походе Бонапарта, и свист ядер не пугал его — возможно, потому что Антон был еще очень юн. Он думал только о предмете. Лев еще только встряхивался, просыпаясь. Он напрягал мускулы, проверяя их, выпускал чудовищные когти, разевал клыкастую пасть. Но находясь рядом, Гаевский чувствовал скрытую пока еще чудовищную мощь страшного предмета.

«Не верю, — мысленно решил он. — Не верю, что мамелюки победят Бонапарта. Лучше пока не вызывать подозрений и быть со своим батальоном. А завтра все решится».

И битва у пирамид произошла.

***

Противник будто сам решил помочь Бонапарту: два мамелюка, Мурад Бей и Ибрагим Бей построили свои армии на разных берегах Нила. Французы в своих расчетах предусмотрели варианты форсирования великой реки и имели речной флот, но он не понадобился.

— Разделенные силы, два командующих, наверняка не ладящих друг с другом — что может быть лучше?! — Наполеон во всем штабном шатре один был в прекрасном расположении духа. — Я не сомневаюсь в нашей победе. Стройте каре! Мы идем на сближение! И не забывайте: ослов и ученых — в середину. Ни тех, ни других нельзя терять, здесь мы других не достанем.

Спустя несколько минут, в сопровождении о чем-то спорящих между собой генералов, Бонапарт вышел из шатра и поднялся на небольшое возвышение. Проходящие прямо перед ним солдаты приветствовали своего командующего. Тогда Наполеон показал на пирамиды и прокричал:

— Солдаты! Вы пришли в эти края, чтобы вырвать их из варварства, принести цивилизацию на Восток! И спасти эти прекрасные края от ярма Англии! Мы собираемся вести бой. Думайте, что эти памятники с высоты сорока веков смотрят на вас!

Яростный крик заглушил его последние слова. Командиры бегали вдоль строя, придерживая рвущихся в бой солдат. Их вел Лев. Донеслись крики и с другого берега Нила — там собралось множество жителей Каира, молящих Аллаха о поражении неверных.

Мурад Бей, а именно с его армией решил Бонапарт покончить сначала, одним флангом прижимался к реке. На другом фланге его армии, уже в песках, была сосредоточена страшная конница мамелюков. Французы шли пятью широкими каре, внутри которых двигались обозы, ученые и ненужная пока конница. Пушки двигались вместе с каре, прикрывая их углы.

Вскоре мамелюки провели пробную атаку на одно из каре. Даже без помощи пушек французы могли бы ее легко отбить, одними только ружейными залпами. Храбрость восточных наездников ничего не смогла поделать с ровными рядами гренадеров, беспрекословно выполнявших команды. Каре двигались вперед, отбивая новые и новые атаки, все более ожесточенные. Мурад попробовал двинуть вперед спешно собранную и плохо вооруженную армию феллахов, но те просто не умели воевать. Как только ядра разметали в клочья несколько десятков бойцов, феллахи побежали, смешав строй готовившихся к атаке мамелюков. Противнику пришлось тратить время, чтобы остановить бегущих, а каре все так же неумолимо продолжали наступление.

Тесня мамелюков, французы заняли селение Ембамех, без особого труда выбив оттуда подавленный развитием событий гарнизон. В отчаянии Мурад Бей собрал несколько тысяч мамелюков и приказал им, во что бы то ни стало прорвать строй. Страшная, визжащая лава, сверкая клинками, понеслась на каре генерала Дезе. Отбивавший ритм шага барабанщик сбился и оглянулся на солдат позади.

— Сюда, быстрее! — закричал усатый гренадер. — Проползай прямо у меня под ногами!

Гаевского не пришлось просить себя дважды — атака мамелюков заставила задрожать его колени. С восторгом смотрел он изнутри остановившегося каре, как разворачивалось перед ними море всадников, и как бесстрашно ждали встречи с ними французы. Заговорили пушки, оставляя заметные пустоты в рядах атакующих, потом два залпа успели дать гренадеры. Снова, все вместе, выстрелили пушки картечью почти в упор, и все заволокло дымом. Антон был уверен, что с мамелюками покончено, но из облака дыма вдруг вылетело сотни две бойцов, все черные от копоти. Штыки гренадеров вонзились в груди их лошадей, но продавливая строй и отчаянно размахивая саблями, мамелюки отважно шли на смерть. И свершилось чудо — нескольким десяткам всадников удалось ворваться в центр каре.

Гаевский, не желая геройствовать на чужой войне, вместе с барабаном мигом взлетел на ближайшую повозку с фуражом. Он ждал появления новых всадников — прорванное каре было бы обречено. Но слишком много мамелюков осталось лежать на песке во время атаки. К окровавленным героям не пришла помощь, и в считанные минуты всех их перекололи штыками вместе с ни в чем не повинными лошадьми. Каре сомкнулось, перестроилось, раненых положили на повозки — и вот снова поступил приказ Дезе двигаться вперед.