Впрочем, значительное количество подписчиков Journal des debats есть обстоятельство, из которого правительство может извлечь огромную для себя пользу, так как оно доставит ему возможность, без ведома самих злонамеренных, склонить их к государственным интересам. В этих видах необходимо, чтобы издатель и редактор этой газеты был выбран самим правительством, получал бы от него жалованье и в то же время имел бы выгоды собственно от газеты, но они должны быть менее значительны, чем жалованье. В распоряжении этого-то лица будет внутренняя цензура всего, входящего в газету; он станет вычеркивать и переправлять все, что не согласуется с правительственными видами; будет составлять и печатать небольшие статейки, выгодные для правительства и в то же время согласные с тоном газеты, так чтобы они могли считаться за написанные обычными его сотрудниками. Одним словом, редактор от правительства будет поступать так, что газета произведет иное впечатление на читателей, а последние не заметят перемены и не будут подозревать постороннего влияния»[108].
После этого, по распоряжению Наполеона, на газету был совершен «наезд», и она получила название Journal de l’Empire (Газета империи). Причем она не просто получила другое название, ей пришлось потом искусно скрывать между строк свои реальные взгляды, а по сути – стать послушным эхом официального наполеоновского «Монитора» (Moniteur).
Забегая вперед, скажем, что лишь в 1814 году Бертен смог вернуть своей газете первоначальное название. Он открыто встал на сторону роялистов, за что во время Ста дней газету у него отобрали.
* * *Но это все будет потом, а пока же, став императором, Наполеон (в 1804 году) постановил следующее:
«Комиссии из семи членов, избранных сенатом из своей среды, поручается бдить над свободой прессы. Не входят в круг ее ведения произведения, которые печатаются и раздаются по подписке и в периодические сроки. Эта комиссия будет называться сенаторской комиссией свободы прессы»[109].
Через две недели после учреждения этой комиссии ее членами были избраны сенаторы Гара, Жокур, Рёдерер, Деменье, Шассэ, Порше и Даву.
Чуть позже, 4 апреля 1807 года, то есть в промежуток времени между сражениями при Эйлау и при Фридланде, Наполеон написал министру полиции: «Все читают Journal de l’Empire, и если он станет стремиться причинить зло государству, то мы не нуждаемся в том, чтобы Courrier Francais нас об этом предупреждал». А потом он вдруг решил закрыть и газету Courrier Francais – за ее «излишнюю ретивость». Точнее за то, что газета осмелилась говорить о новой династии (восхваляя ее) и о Бурбонах (пороча их). Наполеон приказал:
– Как только эта газета заговорит о Бурбонах или о моих интересах, закройте ее.
Почему? Да потому, что ему не нравилось, когда газеты полемизировали, даже если эта полемика касалась совсем не касающихся политики сюжетов.
– Я не придаю никакого значения спорам этих дурачков, – говорил император.
Но при этом он грозил прогнать редактора Journal de l’Empire и заменить его другим именно вследствие полемических увлечений. В том же 1807 году он писал Жозефу Фуше: «Придет время, когда я приму меры и отдам эту газету, единственную, какую читают во Франции, в руки более разумного и хладнокровного человека».
В январе 1809 году Наполеон приказал: «Я полагаю, что было бы полезно приказать написать несколько хороших статей, которые бы сравнивали несчастье, угнетавшее Францию в 1709 году, с цветущем состоянием Империи в 1809 году».