Напишите про меня книгу

Из депутатского корпуса на сторону президента перешли Починок и еще несколько членов Верховного Совета. В их числе был и Карим. Остальные решили сражаться «до последней капли крови». Но, как это случается практически всегда в России, пролилась кровь совсем других людей. Погибли москвичи, поверившие этим горе – политикам, военные, исполнявшие идиотские приказы своих начальников. Были среди пострадавших и совершенно случайные люди – зеваки, пришедшие к Белому дому посмотреть, что же там происходит.

3 октября сторонники народных депутатов прорвали многочисленные заслоны на Садовом кольце и вышли к зданию бывшего СЭВ со стороны Нового Арбата. Выступая на митинге с балкона Белого дома, Руцкой призвал к штурму мэрии и «Останкино». После слабого сопротивления ОМОН и части внутренних войск сняли оцепление. Народ пошел громить стоявшие поблизости машины, а вооруженные сторонники Белого дома направились к телецентру.

Захватили несколько этажей мэрии и взяли в плен заместителя Лужкова Александра Брагинского. Примерно в 2 часа ночи, после допроса у Руцкого, он был отпущен. Около 7-ми вечера начался штурм «Останкино». В 19–30 было прекращено вещание на страну большей части каналов. Около 23-х появилась информация, что этот штурм провалился. Борис Ельцин ввел в Москве чрезвычайное положение. Но вводить в Москву элитные части Российской армии он не решался. Однако ранним утром 4 октября Белый дом был уже окружен бронетехникой. Начался обстрел.

Карим в это время нервно курил на собственной кухне. Карина в соседней комнате помогала дочке с английским языком. Он вдруг вспомнил, что в его кабине остались висеть две картины, которые подарил ему полтора года назад один дагестанский художник. Не сказав Карине ни слова, он оделся и вышел на улицу. По проспекту Мира стройной колонной шли танки. Он уже наблюдал похожую картину в августе 91-го, а потому это не произвело на Карима большого впечатления.

Примерно через час он был у здания Белого дома, по которому прямой наводкой палили из 125-миллиметровых танковых орудий. Из окон на 16-м этаже вырывались языки пламени. Карим понял, что картины, скорее всего, ему уже не спасти. Но, тем не менее, подошел к парню лет тридцати с трехцветной повязкой на рукаве, стоявшему в первом кольце оцепления. Показал ему удостоверение начальника отдела Администрации Президента.

– Я-то на работе, а вы здесь зачем стоите, жизнью рискуете?

– Есть такое понятие – долг. По-моему, этого достаточно.

– Как вас зовут? – Кариму человек с повязкой показался вполне адекватным. В этой суматохе таких было немного. Он понял: это его шанс.

– Александр. Мирский Александр. Социальное положение – буржуй. У меня свой заводик небольшой. В Текстильщиках.

– Дела идут хорошо?

– Если честно, хреново.

– Саша, мне в Белый дом попасть нужно. У меня там две картины остались в кабинете. Друг подарил. Помоги, а…

– Опасно. С минуты на минуту штурм начнется. Эти парни разбираться не будут, кто ты, зачем ты. Не стоит. Может, обойдется, и ты их спокойно заберешь. Потом как-нибудь.

– Видишь огонь на верхних этажах? – Карим показал на пламя, вырывающееся из окон Белого дома. – Мой кабинет рядом. Даже если не сгорит, пожарные зальют так, что внутри ничего сухого и целого не останется.

– Ладно, пошли. – Втянув голову в плечи, как черепахи в панцирь, они пробежали метров пятьдесят в сторону Белого дома и наткнулись на второе кольцо оцепления.

– Кто старший? – спросил Карим тоном большого начальника, как человек, имеющий полное право спрашивать.

– Вон на БТРе сидит майор, – сержант показал пальцем на курящего офицера.

– Саша, спасибо. Возвращайся на свое место. Дальше я сам.

– Ладно, удачи.

Карим подошел к БТРу.

– Майор спустись, ты мне нужен.

Майор спрыгнул с бронемашины. Карим показал ему удостоверение.

– У меня есть сведения, что несколько депутатов хотят выйти из здания. Я должен попасть в Белый дом. Помогите мне.

– У меня нет на это полномочий.

– Сейчас будут. Кто вами руководит?

– Генерал-майор Звягинцев.

– Вы можете меня с ним соединить?

Майор включил рацию.

– Первый, первый. Ответьте четвертому. Первый, четвертый на связи. Ответьте четвертому.

Но первый на связь не выходил. Майор нервничал, что-то крутил на своей рации, повторял вызов, но ничего не помогало. Из рации доносилось только глухое шипение.

– Идите за мной.