Написано кровью моего сердца

— Дешевое украшение, — пожав плечами, бросил хозяин. — К тому же старушка отказалась держать их в доме, вдруг все эти числа связаны с магией и тому подобное. Колдовство она не одобряет.

Упомянутой «старушке» — миниатюрной, кареглазой, похожей на мышку — оказалось лет двадцать пять. Камберпэтч попросил ее сделать чай, а она, окинув гостей проницательным взглядом, решила навязать им еще пропавший сыр, четыре репы и пирог с изюмом — все по грабительской цене. Однако в общую сумму входили и ее собственные наблюдения по поводу мужней сделки, поэтому Роджер решил, что оно того стоит.

— Странные штуки, да? — «Старушка», прищурившись, глянула на карман, куда Роджер переложил жетоны. — Тот, продавший их Энтони, сказал, что получил все от волосатого мужчины. Такие, как он, живут на стене.

— На какой именно стене, хозяйка? — Бак, осушил чашку и протянул снова, прося добавки. Жена Камберпэтча внимательно посмотрела на него глазами-бусинками, явно принимая за дурачка, но что поделать, раз покупатели платят…

— На Римской, на какой же еще, — ответила она. — Говорят, ее построил старый король римлян, чтобы не пускать шотландцев в Англию. — «Старушка» ухмыльнулась, обнажая маленькие блестящие зубы. — Кому она нужна, эта Англия!

Дальнейшие расспросы не дали результатов; миссис Камберпэтч понятия не имела, что имел в виду торговец под «волосатым человеком» — просто сказал, а она и не задумывалась. Отказавшись купить у мистера Камберпэтча еще и нож, Роджер с Баком завернули еду в спальный мешок и решили, что пора идти, но тут Роджер заметил глиняную тарелку с кучей спутанных цепочек и потускневших браслетов, и луч дождливого света вдруг выхватил скромное красноватое сияние.

Видимо, его разум сделался слишком восприимчивым из-за слов Камберпэтча: он назвал жетоны, как и любую подвеску, украшением. Роджер замер и указательным пальцем подцепил с тарелки почерневший кулон на рваной цепочке — он как будто обгорел, в крупный гранат въелась сажа, но камень был ограненным.

— Сколько хотите за это? — поинтересовался он.

* * *

К четырем стемнело. Спать под открытым небом холодно, однако Роджера так и подмывало двигаться вперед, вот мрак и застал их на безлюдной дороге, где укрытием могла послужить лишь согнутая ветрами сосна. Разводить костер из гнилых бревен и влажных иголок — это вам не шутки. «Хотя времени у нас полно», — мрачно подумал Роджер, в сотый раз пытаясь высечь искру и в двадцатый раз попадая по пальцу.

Памятуя о неудачном опыте, Бак предусмотрительно захватил мешок торфа. Четверть часа они с Роджером изо всех сил дули на зарождающийся огонек, подбрасывали травинки и сосновые иглы, и вот наконец что-то из всего этого загорелось. Жара хватало, чтобы приготовить — или, скорее, немного подсушить — репу и согреть руки.

Они молчали всю дорогу от Камберпэтча: попробуй поговори, когда воет холодный ветер. За раздуванием огня и едой тоже особо не поболтаешь.

— Что будешь делать, если мы его найдем? — вдруг поинтересовался Бак, пережевывая репу. — Конечно, если Дж. У. Маккензи действительно твой отец.

— Я ужтр… — От холода в горле запершило. Роджер откашлялся, сплюнул и хрипло продолжил: — Я уже три дня об этом думаю, но до сих пор не знаю.

Ворча, Бак достал из спального мешка пирог с изюмом, разделил на две части и подал Роджеру его половину.

Еда оказалась неплохой, хотя пекарем миссис Камберпэтч точно не стать.

— С начинкой, — отметил Роджер, ловко подхватывая крошки и засовывая их в рот. — Хочешь сказать, ты не настроен идти дальше?

Бак покачал головой.

— Я не об этом, других вариантов все равно нет. Как ты и сказал, это единственная зацепка, даже если она никак не связана с малышом.

— А еще мы можем направиться прямо на юг к стене, не тратя время на поиски человека, от которого Камберпэтч получил жетоны.

— Ну да, — нерешительно согласился Бак. — И что потом? Пойдем вдоль стены, спрашивая, не видел ли кто волосатого человека? Думаешь, там таких мало? В Шотландии вроде как не жалуются на нехватку волос.

— Если придется, так и поступим, — ответил Роджер. — Если этот Дж. У. Маккензи и правда бывал там, его появление наверняка вызвало пересуды.

— И как, длинная та стена?

— Длинная. Точнее, была такой, когда ее только построили: восемьдесят римских миль, а римская миля лишь немногим меньше английской. Не знаю, что от нее осталось, но, надеюсь, большая ее часть цела.

Бак состроил гримасу.

— Ну, в день можно пройти пятнадцать-двадцать миль, тут ничего сложного, идешь и идешь себе вдоль чертовой стены. За четыре дня обойдем всю. Хотя… — Бак нахмурился и откинул со лба влажную прядь волос. — Это если идти от одного конца до другого. А если мы сначала окажемся в середине? Пройдем половину, а там ничего, придется поворачивать обратно. — Он бросил на Роджера осуждающий взгляд.

Роджер потер лицо рукой. Надвигался дождь, на кожу начали капать первые мелкие капли.