Написано кровью моего сердца

— Она не даст в обиду ни себя, ни детей, — как можно увереннее договорил он. — Если он к ней сунется, то мигом окажется либо за решеткой, либо в яме под брохом.

Он подбородком указал на темную башню перед ними, и Бак невесело хмыкнул.

— Что ж… Поверь, мне как никому хочется скакать во весь опор к камням на Крэг-на-Дун. Но подумай еще. Мы знаем, что Кэмерон забрал Джема и ездил к камням. Разве он не заставил бы мальчика до них дотронуться? Чтобы проверить? И если так… что, если Джем сумел сквозь них пройти, а Кэмерон — нет?

— Хм… — Бак задумчиво кивнул. — Думаешь, если бы твоего парня выпихнули в прошлое одного, он не попытался бы тут же вернуться?

— Может, ничего не получилось. — У Роджера пересохло во рту, и он кое-как сглотнул, чтобы продолжить. — Драгоценностей ведь у Джема не было. Мы даже с алмазами… Помнишь, как это? Каждый раз все хуже и хуже. Джем мог просто-напросто испугаться.

А может, он попробовал и застрял там навеки… НЕТ!

Бак кивнул и спросил не без сомнения:

— Ладно. Так думаешь, он с твоим отцом?

Роджеру не сиделось на месте. Он вскочил, запихивая жетоны в нагрудный карман пальто.

— Не знаю. Но это единственная ниточка, что у нас есть. Я должен проверить.

Глава 45 Исцеление души

— Ты совсем с катушек съехал, что ли?

Роджер в изумлении уставился на Бака.

— Ты где таких выражений нахватался?!

— У твоей жены. Она очень милая дама и за словом в карман не лезет… И если ты хочешь вернуться к ней в постель, думай уже, что творишь!

— Я думаю, — коротко ответил Роджер.

Форт-Уильям ничуть не изменился за две недели, прошедшие с тех пор, как они приезжали сюда с Брайаном Фрэзером, разве что сегодня у ворот толпились люди, прикрываясь от дождя платками и шляпами, а гарнизон, чьи серые стены потемнели от влаги, выглядел особенно зловещим и мрачным.

Бак поморщился и отпрянул: лошадь мотнула головой, осыпая его брызгами с гривы.

— Ладно. Как знаешь. Я не поеду. Если вдруг решим убить твоего капитана, лучше бы ему меня не знать, чтобы я мог подобраться поближе. Подожду в таверне.

Он махнул в сторону постоялого двора с табличкой «Пиртри» в паре сотен футов от ворот гарнизона. Повернул было лошадь, но, проехав немного, оглянулся и крикнул через плечо:

— Один час! Если не вернешься, сам за тобой приду!

Роджер усмехнулся, невзирая на растущую тревогу. Махнул Баку и тронул пятками лошадь.

Благослови меня, Господь. Дай сделать правильный выбор: для всех, даже Бака.

И его самого.

Со дня пропажи сына Роджер молился не переставая, хотя молитва почти всегда была бессвязным потоком сознания в духе «Господи, пусть все будет хорошо» — как у каждого, кто пережил трагедию. Обычно такие молитвы либо стихают (потому что беда понемногу забывается или просящий теряет надежду), либо… к ней прислушиваются там, наверху.

Роджер это знал. И искал знаки. Но пока что ничего не видел.

А ведь он был достаточно подкован в духовных делах, чтобы узнать божественное знамение, пусть даже не самое приятное. В голове так и билась мерзкая мысль, случайно пришедшая слякотной размытой дорогой: что, если душа Джека Рэндолла висит на волоске, как и жизнь Брайана Фрэзера?

— Что ж, — сказал Бак, ухмыльнувшись под мокрой шляпой, когда Роджер поделился своими опасениями. — Тем больше причин убить его сразу. Спасем твоих Фрэзеров, а заодно не дадим гаденышу попасть в преисподнюю… если он, конечно, не натворил пока других дел. Убьем, так сказать, двух зайцев одним выстрелом.

Роджер передернул плечами, прежде чем сказать:

— Ответь только на один вопрос: ты был солиситором или барристером?[54]

— Солиситором. А что?

— Теперь понятно, почему ты не преуспел. На этом поприще у тебя таланта нет. Ты можешь хоть раз вести разговор без того, чтобы не гнуть постоянно свою линию?

— Как и ты! — огрызнулся Бак и послал лошадь вперед, осыпав Роджера грязью из-под копыт.

Роджер сообщил свое имя часовому и спросил, может ли капитан Рэндолл его принять, потом встал у жаровни и, как мог, стряхнул с пальто воду. Наконец солдат вернулся и проводил его в кабинет.

Кабинет оказался тем же самым, где две недели назад их принимал капитан Банкомб. Рэндолл сидел за столом, держа перо, но при появлении Роджера встал и с любезным видом поклонился.

— К вашим услугам, сэр. Мистер Маккензи, верно? Полагаю, вы из Лаллиброха?

— Ваш покорный слуга, сэр, — отозвался Роджер, исправляя свой акцент на обычное оксфордское произношение. — Мистер Фрэзер был настолько любезен, что передал мне предмет, который вы привезли. Хотелось бы поблагодарить вас за помощь… и узнать: может, вы скажете, где нашли эту вещь?

Он слышал про банальность зла: о том, что человеческие монстры принимают самое обычное на вид обличье. Однако все равно был удивлен. Рэндолл оказался мужчиной очень привлекательным: хорошо сложенным, с живой мимикой, насмешливой улыбкой, притаившейся в уголках губ, и теплым взглядом.

Ничего жуткого. Быть может, он еще не монстр, а человек?